64 
Поднос беззвучно опустился на привинченный к палубе столик. Господин Набуки едва заметно кивнул, и стюард удалился, тихо ступая по блестящим доскам белыми туфлями на резиновой подошве.
— Виски? — спросил господин Набуки. — Джин? Может быть, сакэ? Не стесняйтесь, здесь вы среди друзей.
Парень затравленно огляделся — ему трудно было поверить в дружбу господина Набуки — и потянулся к бутылке с виски, в последнюю секунду испуганно отдернув руку. Господин Набуки обратил внимание на мозолистые утолщения, которыми были изуродованы костяшки его пальцев, и мысленно вздохнул: плотник с Окинавы, Рю Тахиро, очевидно, уделял гораздо больше времени своему физическому развитию, чем умственному.
— Пейте, — подбодрил его господин Набуки. — Поверьте, я не адвокат. Это я устроил вам побег из тюрьмы.
Парень глухо кашлянул в кулак и до половины наполнил широкий стакан янтарной жидкостью из квадратной бутылки. Он налил слишком много и проигнорировал предложенный хозяином лед, но господин Набуки решил временно воздержаться от выводов: парню нужно было прийти в себя, а для этого все средства хороши — в меру, разумеется — Благодарю вас, господин, — неловки кланяясь из сидячего положения и сжимая в поцарапанном кулаке стакан, сказал Рю. — Но я бы хотел узнать, зачем господин пошел на такие хлопоты…
— Предположим, — по-отечески посмеиваясь, сказал господин Набуки, что мне нравятся храбрые молодые люди и не нравятся… гм… ну, скажем, некоторые из наших западных друзей и защитников. Вы понимаете, что я имею в виду, Тахиро-сан?
— Да, — сказал парень и торопливо отхлебнул из стакана. Было видно невооруженным взглядом, что он ничего не понимает и сказал «да» только для того, чтобы не спорить с хозяином. Из вежливости, одним словом.
— Да? — переспросил господин Набуки, наливая себе сакэ из глиняного кувшинчика. — Или все-таки не совсем? Хорошо, давайте попробуем подойти к этому с другой стороны. Ведь вы убили американского солдата, не так ли? На это не каждый отважится, особенно в наше время.
— Он обесчестил мою сестру, а полиция отказалась помогать, — угрюмо проговорил парень, глядя в стакан. — Если бы я мог, я убил бы его еще раз. Тысячу раз, и этого было бы мало. Я хотел убить начальника полиции, который ничего не сделал, чтобы защитить нас, но я не успел — меня поймали.
— Вот об этом я и говорю, — микроскопическими глотками попивая сакэ, заметил господин Набуки. — В наше время таких, как вы, один на тысячу. А может быть, один на миллион. Люди забыли, что такое честь, и никто не хочет защищать ее. Если человек убивает не из корысти, а по велению своей совести, его называют сумасшедшим, маньяком, социально опасным типом. Я с этим не согласен. И я тоже не люблю американцев. Они убили мою семью.
— На Окинаве? — оживившись, спросил Рю Тахиро. Господин Набуки отрицательно покачал головой.
— В Хиросиме.
Интерес у парня заметно поугас.
— Так это же было давно, — простодушно сказал он. — Во время войны, наверное.
— Для меня время не имеет значения, — ответил господин Набуки, подумав про себя, что парень действительно туп и использовать его вряд ли удастся. — Думаю, что и для вас тоже, Тахиро-сан. Вы просто не успели этого понять. Вы выслеживали своего обидчика целый месяц. А что, если бы вам пришлось искать его год? Десять лет? Не хотите же вы сказать, что тогда ваша обида прошла бы сама собой?
Рю Тахиро медленно покачал головой. Стакан в его руке уже был пуст, глаза заметно посоловели. Господин Набуки сделал приглашающий жест в сторону бутылки и плеснул в свою чашку еще немножечко сакэ.
— Вижу, вы не понимаете, что произошло, кто я такой и что мне от вас нужно, — продолжал он. — Я объясню. Я ненавижу американцев. Вас посадили в тюрьму за поступок, который, по моему убеждению, заслуживал награды. Я устроил вам побег. На этом можно было бы поставить точку, но я задам вам вопрос, Тахиро-сан: что вы намерены делать дальше? Надеюсь, вы понимаете, что вернуться к прежней жизни вам уже не удастся. Итак?..
Парень растерянно молчал, держа в одной руке стакан, а в другой квадратную бутылку. Было очевидно, что до сих пор он ни о чем подобном не задумывался. Потом он медленно огляделся по сторонам, ненадолго поднял голову к покрытому легкими перистыми облаками небу и посмотрел прямо в глаза господину Набуки.
— Я ваш должник, — сказал он. — Когда меня посадили в тюрьму, я понял, что скоро умру. Я не могу жить в клетке. Я тогда подумал: пускай. Я сделал то, что должен был сделать, и могу не бояться смерти. Рю Тахиро уже умер там, в тюрьме. Вы подарили мне жизнь и можете ею распоряжаться.
64 
