81 
– Я и не боюсь, – отвечал тот, не оборачиваясь, лишь чуть-чуть склоняя голову, чтобы расслышать тихие скрипы и потрескивания внутри замка.
Сейчас в голове у Пружины возникла картинка. Он досконально знал устройство, какая пружинка и на что давит, как отходит ригель.
Замок представлялся ему, словно сделанный из тонированного стекла, доступный для просмотра. Несколько легких уверенных движений – и дверь дрогнула.
Червонец нетерпеливо подался вперед.
– Подожди, – поднял руку Пружина, – здесь двойная система, две защелки и шесть ригелей на разные стороны дверцы.
– Нам еще многое нужно успеть, – напомнил ему Червонец.
– В этом деле спешить нельзя.
Очень странно контрастировали испуганное лицо, бегающие глаза Пружины и уверенные движения его рук. Он повиновался сейчас не своему мозгу, а интуиции, он действовал независимо от сознания.
Наконец раздался еще один щелчок, и Пружина навалился плечом на дверцу, чтобы сдержать натиск воды, иначе ригеля было не отодвинуть.
– Чего стали, помогайте! – приказал Червонец и сам уперся двумя руками в дверцу.
Еще несколько пар рук уперлись в броневик.
Пружина, скривившись, как от зубной боли, провернул в замке отмычку и первым отскочил в сторону. Из-под дверцы потекла вода, а затем и хлынула, когда отошли остальные бандиты.
Вместе с ней выплыли и вылетели на песок два мешка с пломбами. Затем из темного чрева броневика показалась безжизненная рука охранника. Лунный свет упал ему на лицо, ко лбу прилипли мокрые пряди волос. Глаза его оставались открытыми, хотя, наверное, он не мог ничего рассмотреть в свои последние минуты, когда пытался вырваться из ловушки – салона, заполненного водой.
– Проверь, что там еще – Червонец подтолкнул Дулеба в спину.
Тот неохотно полез внутрь фургона. Яркий свет фонаря скользил по стенам, по полу, по потолку.
– Да нет, это все, Червонец, больше здесь ничего интересного нет.
– Тогда быстрее! – главарь бандитов дождался, пока Дулеб выберется наружу, захлопнул дверцу.
Он собственноручно подхватил два отяжелевших от воды мешка и занес их в джип, затем сел за руль и включил фары.
Вот теперь закипела работа. Бандиты спешили замести следы. Тхор, сидя за рулем погрузчика, примерялся, как лучше подобраться к броневику, чтобы затолкать его в воду и не утопить сам погрузчик.
– Подожди, – закричал ему Дулеб, перекрывая шум двигателя, – сперва джипы!
Два изрешеченных пулями джипа вместе с убитыми он легко доставил грейдером на середину озерца – сперва заволок их на пологий откос, а затем, толкая перед собой отвалом, сбросил их в воду.
– Смотри, чтобы ничего не плавало! – кричал ему из машины Червонец, прижимая к уху рацию.
– Все будет в ажуре, – отвечал Дулеб, – разве что несколько масляных пятен. Но тут этого добра и без нас хватает.
Броневик оказался достаточно тяжелым, чтобы один погрузчик справился с ним. Машина постоянно зарывалась в песок, и «Сталева Воля» пробуксовывала на месте.
Наконец совместными усилиями Дулеб и Тхор смогли втащить инкассаторский броневик на откос, и тот с шумом во второй раз за эту ночь опустился в воду. На этот раз навсегда, во всяком случае, надолго.
Червонец подъехал к озеру и направил фару-искатель в воду. Сквозь нее, чистую и прозрачную, отчетливо виднелись утопленные машины.
– Засыпайте! – приказал он.
Теперь уже работали все три машины – бульдозер, грейдер, погрузчик. Бандиты сделали часть работы, которую должны были выполнить рабочие карьера. Песок засыпал и броневик, и оба джипа с мертвецами. Вскоре дорожная техника встала на тех самых местах, где оставили ее рабочие.
Пружина виртуозно закрыл навесные замки.
В огромном карьере трудно было заметить произошедшие изменения. Озеро стало меньшим лишь на чуть-чуть, а следов от машин здесь и так хватало. В их переплетениях, пересечениях найти какую-то логику было почти невозможно.
– А как поживает наш друг? – спросил Червонец у Пружины и указал на вагончик прорабской.
– Я туда не заходил.
– Думаю, он уже остыл, – усмехнулся Червонец и приказал:
– По машинам!
Карьер опустел. Лишь сиротливо горел на деревянном покосившемся столбе прожектор с выбитым стеклом, да светились окна в прорабской, где за столом, уткнувшись обгоревшим лицом в разноцветные проводки, подходившие к кинескопу, застыл сторож-инвалид. От трех машин, от охранников агентства «Одиссей» осталась всего лишь одна память – мешки с деньгами.
81 
