– Подмога пошла, – сказал летчик, – по-моему, Сидорчук полетел.
– Из вашего отряда?
– Из нашего, из нашего. Подняли ночью, я только к бабе привалился к своей, телефон зазвонил – подъем. Пришлось бежать, лететь, грузиться. Хорошо, машина была заправлена, а так бы пришлось еще полчаса конопатиться с машиной, заправлять, проверять.
– Мне тоже не повезло. Служба есть служба.
– Скольких они положили? – поинтересовался летчик.
– Весь караул, всех до единого: и прапорщика, и сержанта. Я, правда, не видел, поезд сейчас на перегоне стоит. Единственное, что знаю, так это то, что по рации передали.
– Понятно, – сказал летчик.
Глава 17
Наконец-то Бахрушину удалось разобраться с бумажной текучкой, которую он так не любил.
От этого на душе у него царил праздник. В другое время Леонид Васильевич спокойно мог бы позволить себе расслабиться, поехать к кому-нибудь из малочисленных друзей, выпить пару рюмок водки. Но на душе у него, кроме предчувствия праздника, лежал и неподъемный груз, о котором до поры до времени он старался не вспоминать.
Как-никак, капитан Альтов подбросил ему задачку, притащив в кабинет погожим весенним утром видеозапись и папку с фотоснимками. И вот теперь настал черед вернуться к ним.
– Вот же незадача, – бормотал Бахрушин, расхаживая по кабинету.
Ему хотелось бы забыть об этой злосчастной кассете, говорившей о нечистоплотности генерала Пивоварова. В ней-то Леонид Васильевич был почти уверен, ведь за то время, пока он занимался бумажной текучкой, капитану Альтову кое-что удалось выяснить. И вот теперь полковник ГРУ анализировал доклад капитана Альтова и постепенно, словно бы собираемое огромное здание из маленьких кирпичиков, перед полковником Бахрушиным начало вырисовываться – пока еще смутное очертание какого-то загадочного лабиринта. И было тяжело понять где же находится вход, а где выход. В этом лабиринте можно было петлять до бесконечности.
И тогда Бахрушин решил: если узел не развязывается, то его надо разрубить. Если из лабиринта нет выхода, надо проломать стену. И плевать, что будет много грохота и пыли, главное, вовремя успеть выбраться оттуда, выбраться раньше, чем враги. И Бахрушин, заручившись поддержкой своего начальства, двинулся в архив.
После долгих поисков он напал на ту ниточку, потянув за которую можно было прийти к очень серьезным делам, а возможно.., вытащить и собственную погибель.
Обнаружились ужасные вещи. Полковник Бахрушин, выяснив их, даже перепугался и решил до поры до времени помолчать, все тщательно взвесив и обмозговав. Случилось следующее. Исчезла часть документов по бактериологическому оружию, над которым пару десятков лет назад работал целый институт. Документов было много, но исчезли самые важные. Копаясь в грудах бумаг, перебирая папки, полковник Бахрушин выяснил, что именно исчезло, а главное – когда.
Последним человеком, кто имел доступ к секретным разработкам, был генерал Пивоваров.
– Ну и ну, – бормотал себе под нос Леонид Васильевич, открывая и закрывая папки, – вот тебе дела!
«Бактериологическое оружие запрещено и интерес к нему со стороны многих стран утерян, но не со стороны террористических групп, плодящихся в последнее время как мухи дрозофилы в пробирках ученых. Неужели это он? Неужели Пивоваров передал документацию корейцу, связанному с японцами? Зачем японцам понадобилось бактериологическое оружие? Надеюсь, не на государственном же уровне? Или кучка реваншистов вознамерилась уничтожить в России всех белых людей?»
На этот вопрос мог ответить только Пивоваров.
Но задав вопрос лично генералу Пивоварову, выдашь себя и будешь иметь большие неприятности.
Тем более, что полковнику Бахрушину не было известно, ведет ли лично генерал Пивоваров какую-то масштабную операцию. Вполне могло получиться, что своим вмешательством Бахрушин мог испортить дело, на которое затрачено много времени и средств.
Но пропажа документов наводила на абсолютно другие мысли. И если бы пропали только документы!
Как смог выяснить Бахрушин, исчезли и ампулы. Правда, в ампулах хранился законсервированный полуфабрикат, штамм вируса, еще не готовый к употреблению. Его надо было доводить до кондиции, выращивать и мутировать. А вот документы, которые пропали, как раз и позволяли это сделать. Но прояснить все эти вопросы могли лишь специалисты, причем, те специалисты, которые в свое время занимались этой проблемой – академик Богуславский и доктор наук Петраков.