ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Невеста по завещанию

Очень понравилось, адекватные герои читается легко приятный юмор и диалоги героев без приторности >>>>>

Все по-честному

Отличная книга! Стиль написания лёгкий, необычный, юморной. История понравилась, но, соглашусь, что героиня слишком... >>>>>

Остров ведьм

Не супер, на один раз, 4 >>>>>

Побудь со мной

Так себе. Было увлекательно читать пока герой восстанавливался, потом, когда подключились чувства, самокопание,... >>>>>

Последний разбойник

Не самый лучший роман >>>>>




  101  

Молча они прошли под яблони. Прежде чем сесть, Вероника провела рукой по скамейке, стряхнула чешую краски, которая местами уже облупилась. Сели.

- Как чувствуешь себя? — спросила она.

- Лучше. - Он поднял голову и увидел вдруг, что цветочные почки на яблоне кое-где уже полопались. Упругие бело-розовые цветки источали сладкий, упоительный аромат. Аромат весны, на­дежды, спелых плодов, которые созреют на дере­вьях к осени. Обязательно созреют! И улыбнул­ся: - Лучше!

- Вот и хорошо! - обрадованно заговорила она. - А то Герман говорит, что ты совсем скис, никого не хочешь видеть, всех гонишь. Герман...

Она вдруг запнулась и сунула в карман пид­жака руку, на которой сверкнуло обручальное кольцо. Он поспешил помочь:

- Я уже слышал. Вы поженились.

- Откуда? - растерялась Ника.

- Медсестра сказала: «К вам пришла Горани-на Вероника Юрьевна». Несложно догадаться. Когда же была свадьба?

- В марте. - Она открыла сумочку. - Я дума­ла, что тебе будет интересно. Вот фотографии.

Он взял плотный конверт, осторожно рас­крыл. И вдруг рука дрогнула, фотографии упа­ли на колени, одна соскользнула на землю. Ве­роника поспешно нагнулась, подняла ее. Слов­но испугалась, что изображенный на фото муж испачкается, и его лицо уже не будет таким но­веньким и красивым. Улыбающийся Герман был особенно хорош в черном костюме жениха, при галстуке-бабочке, из кармана пиджака выгляды­вал уголок носового платка. На Веронике белое платье с гладким лифом, с пышными рукавами, на голове кокетливая шляпка. В руках букет роз. Рядом безупречная Аглая Серафимовна, улыба­ется, а глаза ледяные. Бывший мэр, ныне депутат. Государственной Думы тут же, при жене. Свидетели и гости незнакомые. Впрочем, нет. Как так незнакомые? Это же лучшие люди горо­да! Вице-мэр, то есть ныне и. о., заведующая отделом культуры...

- Вот видишь, я все-таки тебе помог, - груст­но сказал он. - Свадьба состоялась.

- Да, состоялась.

- Ты счастлива?

- Да, - сказала она не слишком уверенно.

- Что-нибудь не так?

- Не знаю. Родители уехали в Москву, скоро в нашем городе выборы. Никто не сомневается, что Герман будет новым мэром. Конкурентов у него практически нет. Теперь, когда они с ма­мой помирились, и Москва его поддерживает. Местные тоже. Герман устраивает всех. И город его любит.

- А ты?

- Я всегда его любила.

- И все-таки, что случилось?

- А почему ты думаешь, будто что-то случи­лось?

- Ты пришла.

- Я... Прости, что так долго не была. Понача­лу, когда Герман мне рассказал, как все получи­лось, я испугалась. Потом подумала, а в чем, соб­ственно, ты виноват? В своей болезни? Разве че­ловек может это изменить? Ты ведь не хотел ее убивать.

- А больше тебе Герман ничего не рассказал?

- Что ты имеешь в виду?

Он имел в виду тот выстрел, прозвучавший в апреле прошлого года, который и изменил всю его жизнь. Но промолчал. Придет время, и она сама все поймет.

- А как город? - спросил, уклонившись от от­вета. - Какие новости?

- Новости? Все тихо, спокойно. Поговорили и успокоились. Ждут, что с приходом Германа к власти все изменится. Он обещал, что добьется крупного заказа для фабрики, возобновит жилищ­ное строительство, организует производство на военном заводе.

- Знакомые лозунги, - усмехнулся Завьялов. - Все с этого начинают. Плакаты по городу разве­сили? -

- Что? Ах, да.

- Хотелось бы посмотреть. Впрочем, нет.

- Паша Павнов еще зимой уехал на Север со своим другом. Недавно звонил матери. Работает вахтовым методом на нефтяной вышке, живет в общежитии. Через год обещал приехать с боль­шими деньгами. Вера Васильевна по-прежнему к нам приходит, помогает мне по хозяйству. Я у нее многому учусь, хочу стать хорошей женой. Для Германа,.— тихо добавила Ника.

- Кому как не ей знать все его привычки! За­бавно, - не удержался Завьялов.

- Герман говорит, что мы ненадолго задержим­ся в N. Хочет тоже перебраться в Москву.

- Конечно. Теперь у него там родня.

-  Ты его по-прежнему не любишь? - тихо спросила Вероника.

- А я вообще не люблю людей, которые идут по трупам. - Он вовремя спохватился: «Что ска­зал, а? Сам-то кто?» Не слушай меня, девочка. Я старый больной идиот. Окончательно выжив­ший из ума. Мне место здесь.

- Когда ты вернешься? - спросила вдруг она.

- Вернусь? - удивился он. - Куда? - И сказал, словно отрезал: - Мне некуда возвращаться.

- Но нельзя же всю жизнь провести здесь, в психиатрической лечебнице! Я спрашивала у врачей. Они говорят, что в принципе ты здоров. Надо только вовремя принимать лекарства, ре­гулярно посещать врача и контролировать свои эмоции. И мне кажется, что ты лучше стал слы­шать.

- Да, это есть, - согласился он.

- Вот видишь!

- Шум в голове, который мне все время ме­шал, прекратился. Должно быть, от регулярного приема лекарств.

- Я могу чем-нибудь помочь? Поговорить с врачами, чтобы тебя здесь не задержали. С Гер­маном, наконец. Он может все.

- Я думаю, что с Германом мы никогда не смо­жем вернуться к исходной точке. То есть к пре­жней дружбе. Мне его помощь не нужна. А тебе спасибо, что пришла. Он, кстати, знает?

- Нет.

- И не надо. Ничего не говори. Если придешь еще, я буду рад. А сейчас - пора. Голова что-то кружится. Воздух... Хороший здесь, в саду, воз­дух!

Он поднялся. Вероника тоже встала. Обратно шли молча. У крыльца она остановилась, протя­нула пакет:

- Вот, возьми. Фрукты, соки.

- Спасибо.

- Так я зайду еще?

- Конечно.

Вновь неловкая пауза. Он по-прежнему был нужен ей. Не мог не чувствовать ее одиночества и растерянности. Одно дело - любить Германа, другое — жить с ним, быть его женой. Горанин человек сложный, приспособиться к резкой сме­не его настроения непросто. Поэтому сказал обо­дряюще:

- Ну, ну, девочка. Не грусти. Все наладится, ты привыкнешь.

И, не оглядываясь, скрылся за тяжелой две­рью. Когда шел по коридору в свою палату, про­бегающая мимо медсестра весело сказала:

- Завьялов! Нагулялся? На процедуры!

- Иду! - также весело откликнулся он.

И вдруг почувствовал себя здоровым. На­столько здоровым, что готов был в скором време­ни покинуть лечебницу. Нет, что бы ни говорила Ника, в N он больше не вернется. Быть может, в другой город, в другую жизнь. Ничего еще не кон­чено. И для нее тоже.

  101