63 
- Почему? - удивился Горанин.
- Потому что любит.
- Гера, это что?
На пороге кухни появилась Евдокия Германовна. Лицо у нее было растерянное. В руках она держала какую-то тряпку. Приглядевшись, Завьялов определил: ткань серая, плотная, в мелкий рубчик.
- В столовой разбиралась и нашла. Гера, как же это? Хороший костюм! Почти новый! И глянь, как перепачкан!
Евдокия Германовна развернула пиджак, показав испачканные полы и рукава. Завьялов побледнел. Это был тот самый костюм. И следы на полах - засохшие бурые пятна. Кровь! Костюм Германа, про который тот сказал: «В Чистке». Закружилась голова. Как же это? Зачем? Он растерянно посмотрел на Германа.
- Мама, где?.. - тихо спросил тот. - Где ты это нашла?
- Да в столовой, Герочка! В серванте, где посуда. Какой же ты, сынок, бесхозяйственный! Грязную вещь сунуть к посуде, из которой люди едят... - покачала головой мать.
- Саша, ты не так все понял, - поспешно сказал Герман, увидев, что Завьялов поднимается из-за стола.
- Да так! Так!
- Сашка, стой! - Герман схватил его за рукав.
- Не смей! — Александр резко вырвал руку. Ну зачем все случилось так? Вот ведь внук
родился! Назвали Германом! Счастье у человека! И в этот момент на свет божий извлечена окровавленная тряпка!
Евдокия Германовна удивленно на них смотрела. Не мог он при ней сказать, что ее сын, ненаглядный Герман, свет в окошке - убийца. Самое лучшее сейчас - уйти. Убежать. И он кинулся к двери. Евдокия Германовна охнула и испуганно попятилась.
- Сашенька, погоди, — крикнула она, — я гостинцев тебе дам! Куда ж ты? Гера, что ж это?
- Зява, погоди!
- Убирайся к черту! - резко развернулся Завьялов. - Ты! Со своими детьми! Со своими проблемами! Для того, чтобы у меня не было детей, ты все сделал! Ненавижу!
- Да ты сам все сделал! - вырвалось у Горанина.
- За что?! - в отчаянии, будто не слыша его, воскликнул Завьялов.
- Саша! Гера! Да что же это вы затеяли?! Евдокия Германовна в ужасе замерла, глядя
на давно уже выросших детей, которых, как тогда, когда они еще были маленькими, не могла растащить по углам и отшлепать. Она только испуганно прижимала к себе перепачканный засохшей кровью костюм.
- Ненавижу! - отчетливо повторил Завьялов.
- Да и черт с тобой! - разозлился вдруг Герман. - Беги! Ты и так у меня с апреля месяца камнем на шее! Беги, звони по всему городу! Я для тебя же!.. А ты...
Александр вылетел на крыльцо, громко хлопнув дверью. Под вечер ударил мороз, и ноги на быстро образовавшейся ледяной корке разъезжались. Он поскользнулся, упал, больно ударившись коленом. Выругался, но боль отрезвила. Быстро шел по улице, уговаривая себя: «Успокойся, Завьялов, успокойся. Костюм - это еще не доказательство. Одного костюма мало. Ты ж бывший опер! Ты должен знать, что бывают совпадения. Но как?! Каким образом окровавленный костюм попал в дом Германа?!»
«Я помочь тебе хотел...» Вспомнил вдруг про рисунок. Герман - сумасшедший! Сам признался, что разбитая машина принадлежит сопернику. Ревновал любимую женщину. И чувствовал свою безнаказанность. Он, следователь прокуратуры. Все сходится. И ломик. Тот самый...
Александр шел, не замечая, что давно уже миновал дом, в котором живет, и теперь направляется к Пятачку. Думать на ходу было легче. Если бы остановился, мысли придавили бы, словно тяжелый груз. И, уже не подняться. Так и шел, пока его не окликнули:
- Александр Александрович!
- А? Что?
Опомнился: вечер, начало десятого, он стоит на Пятачке. Вокруг молодежь, шум, суета, пья-^ ная ругань. На освещенной автобусной остановке увидел смущенную рыжеволосую девушку. Роза. В новенькой модной курточке из искусственного меха, опушка под цвет волос - рыжая. Похорошевшая, румяная. Под руку с молодым человеком. Пригляделся: высокий, крепкий парень, широк в плечах, над губой темные усики. Для солидности, что ли?
- Вот. Леша приехал. - Роза кокетливо поправила меховой воротник.
- Здравствуйте, - протянул ему парень руку. Пожав ее, Завьялов, поинтересовался:
- Насовсем или как?
- Да вот, приехал уговаривать, чтоб со мной в Москву, - застеснялся тот. - На стройке работаю, платят неплохо. Бригада у нас хорошая подобралась. Когда гуртом, не обижают. А Москва сейчас строится.
- Леша, тебе ж в армию весной! - сказала Роза.
- А мы ребеночка родим. С твоим Илюшкой получается двое. И никуда меня не заберут.
63 
