40 
– Какой там морг! Он сбежал!
– Он… что?!
– Сбежал! Сбежал из больницы! Из-под наблюдения врачей!
– Так. Спокойно.
– Вы лучше сядьте, Евгений Иванович.
Орлов, стараясь держать себя в руках, медленно опустился на подоконник. Солнце жарило в спину, и он, все больше раздражаясь, попытался закрыть жалюзи. Руки не слушались, он пару раз рванул за шнурок, до крови ободрал ладонь и выругался:
– Черт! Спокойнее!
Палата наконец погрузилась в спасительные сумерки.
– Рассказывайте: что случилось? – скомандовал он Земнухову.
– Это было вчера, – волнуясь, заговорил тот. – Если точнее, вчера после ужина. Я делал вечерний обход перед тем, как уйти домой. Я пишу докторскую, поэтому задерживаюсь в больнице часов до девяти. Дома, знаете ли, трудно работать: жена, дети. Леша, студент-старшекурсник, мне помогает.
– Подробности можно опустить, – поморщился Орлов. – К черту Лешу! Переходите сразу к Туманову!
– Я вошел в палату и сразу обратил внимание на то, что приборы фиксируют активную работу мозга. Его, видимо, что-то взволновало. Ведь это вы были у него вчера после обеда. О чем вы с ним говорили?
– Не обо мне сейчас! Что ОН?
– Я вдруг заметил, что пальцы его левой руки шевельнулись. А потом…
– Что потом? – резко спросил Орлов.
– Потом он открыл глаза.
– Вы меня разыгрываете. – Орлов встал, потом сел. Потом опять встал. – Консилиум авторитетных врачей сутки назад дал заключение о том, что его мозг мертв. Туманов безнадежен, – отрезал он.
– Видимо, они ошиблись, – улыбнулся Земнухов. – И вы тоже.
– Ошиблись?!
– Я попытаюсь вам объяснить, – побагровел Олег Петрович.
– Ну попытайтесь, – усмехнулся он.
– Не все так просто. Да, он очнулся, но… Я потому и не позвонил сразу. У Туманова есть воспоминания о тех трех годах, что он провел в коме, но эти воспоминания, мягко говоря, странные.
– С этого момента поподробнее.
– Александр Игоревич знает все.
Орлов невольно вздрогнул:
– Что: все?
– Все – это значит все. Он знает о наследстве. О ресторанах и торговых центрах, доставшихся ему от дяди, даже о том, что дела идут плохо. Что холдинг кругом в долгах. Знает о том, что вы женитесь на его невесте. – Земнухов запнулся. – Я хотел сказать: бывшей невесте. И о том, что его собирались отключить от аппаратуры. То есть Александр Игоревич ничего не знал об аппаратуре, пока он был в глубокой коме, его воображение рисовало ему песочные часы, которые стремительно сокращали время его жизни. Занятно, да? – Олег Петрович поправил очки, сползшие на взмокший от волнения кончик носа.
– Выходит, он слышал все, что ему говорили?!
– Выходит, так. Но… Его мозг сильно пострадал в результате аварии. Он болен.
– Его мозг?
– Да. Все, что Александр Игоревич слышал, а он, без сомнения, слышал, его больной мозг трансформировал в некие сказочные образы. Уникальный случай! – возбужденно сказал Земнухов, вновь поправляя сползающие очки. – Просто из ряда вон!
– Я понимаю, Олег Петрович, что вы печетесь о своей докторской, но мне на это наплевать! – выкрикнул Орлов. – Что за образы? Что он, черт возьми, знает?!
– Вы, к примеру, являлись ему в образе джинна, – хихикнул Олег Петрович.
– Кого?!
– Джинна. Который исполнял все его желания. Но джинн был злой. Он очень хотел стать человеком, поэтому увел у Туманова невесту и украл все деньги.
– Вы шутите?
– Нисколько. Александр Игоревич в красочных подробностях пересказал мне эту э-э-э… историю. Он знает о том, что у вас находится генеральная доверенность на ведение всех его дел, но Туманов уверен, что он лично ее подписал. Хотя мы прекрасно знаем, как обстоят дела на самом деле. Он ничего не мог подписать, потому что находился без сознания и без движения.
– Выходит, он сумасшедший?
– Я бы так не сказал.
– Да что вы мне голову морочите!
Орлов забегал по комнате. Потом вдруг остановился и в упор посмотрел на Земнухова:
– Александр сумасшедший, да?
– Сейчас Туманов вполне разумен. Просто у него в голове каша. Он, видите ли, верит в джиннов. Скажите, что он читал в детстве? Может быть, арабские сказки? Про волшебную лампу Аладдина?
– Скорее кино смотрел. Мультфильм ему очень нравился. Именно «Волшебная лампа Аладдина». Сашка в душе был… Извините, я привык о нем в прошедшем времени. В общем, он как ребенок. Мультики очень любит. Засыпает под них. Я всегда его подкалывал. Предлагал заменить порнухой, – усмехнулся он.
40 
