72 
— Так это общежитие?
— Бывшее. Потом мы квартирки-то привати… привата… зировали, — икнув, выговорила наконец она. — Добрые люди помогли. Оформить. Зимой Наташка приехала.
— Зимой?
— Ну да. Снег еще лежал. Или в марте это было? Убей меня, не помню. Звонок в дверь — она на пороге стоит. С подарками. Тетя Маша, здравствуй. Попросила прописать. Регистрация, мол, нужна постоянная. Ну, я и…
— Понятно. Сколько лет вы ее не видели?
— Да нешто я помню?
— А вы уверены, что это она?
— Да нешто я землячку не узнаю? Она ж не с пустыми руками пришла! Две сумки продуктов и… Ой, мороз, моро-оз! — вновь грянула женщина.
— И много у вас таких родственников прописано?
— А я и не помню!
— Понятно.
Разговор зашел в тупик. Разобраться здесь мог только ОМОН. Да и как разобраться? Забрать всех в участок? Потом рассортировать и излишки депортировать? Если из Москвы депортировать всех нелегалов-китайцев, разориться можно. Билеты-то приходится покупать на бюджетные деньги! Вот и не хочет никто связываться. Время от времени проводятся рейды, но это капля в море. А весь вопрос упирается в деньги. Приезжают они за свои, а уберутся только за чужие.
— Ой, мороз, моро-оз!
Дверь открылась, Семенов увидел всклоченные волосы и небритую физиономию. Из недр растительности раздалось:
— Ну че там, Маня? Слышь, мужик! Заходь! Водка есть?
— Нет.
— Ой, мороз, моро-оз!
Он вышел на улицу. Там была жара. Странно, но дворик был пуст. Семенов с удивлением огляделся. Куда люди подевались? Остались только тюки. Его, похоже, вычислили мгновенно. У них на сотрудников правоохранительных органов нюх. Он же еще и орал на весь подъезд: прокуратура! Русски не понимай. Да, есть еще в Москве такие места.
Ему ничего не оставалось, кроме как уйти. В конце концов, это дело участкового. Надо послать запрос. Знают ли они о тех, кто сейчас находится в бывшем общежитии? Да знают! А ловко же они спрятали концы! Чусова и Пенкин! Хирург уехал в Израиль, «родственница» почти невменяема. Что дальше? Дальше — тупик. Дело Пенкина идет в суд.
Чего ж тебе надо, Василий?
В РАЮ
Вдруг надо мной раздался голос:
— Эй, тетка! Сумку давай!
Я подняла голову. Широкоплечий мужчина высокого роста цепко держал меня за плечо. Я даже не заметила, как он подошел. Глаза застилал туман слез.
— Пожалуйста, — я всхлипнула и протянула ему сумку.
— Э! Да ты не тетка! — сказал мужчина, заглянув мне в лицо. Потом открыл сумку и стал в ней копаться. Первым делом выхватил мобильный телефон. Я только вздохнула: SIM-карту после своей «смерти» поменяла, в телефонной книжке только номер Андрея. Потерю легко восстановить. Придется купить новую «симку». А аппарат у него есть. Допотопный, но… Много ли надо живущей в раю Гале Зайкиной?
— Что ж денег-то так мало? — пробурчал он, открывая мой кошелек. И сунул в карман три мятые сотенные.
— Талончик на метро оставьте, — попросила я.
Он сунул мне сумку, в которую швырнул кошелек без денег. В одно из отделений была засунута карточка, на которой осталось еще две поездки.
— Спасибо, — машинально сказала я.
Похоже, он растерялся. Я же, как дура, ляпнула:
— Я так поняла, что вы меня ограбили. Не беспокойтесь: я никуда не заявлю. Вам деньги нужны, да? А у меня совсем другие проблемы.
— Слушай ты эта… того… больная, да?
— Физически я здорова. Душа болит.
Я повернулась к нему спиной и побрела в ту сторону, где по моим расчетам находилось метро. Через пару секунд я услышала за своей спиной тяжелое дыхание. Он меня догонял. И вновь взял за плечо:
— Ты эта… того. Не расстраивайся.
— Я пытаюсь. Извините, вы не подскажите: я правильно иду к метро?
— Эта… тут налево.
— Спасибо.
— На, — он вдруг сунул мне телефон.
— Нет, что вы!
— Забери.
— Возьмите себе.
— Да возьми ты! — он чуть ли не силой принялся запихивать в карман моей куртки телефон. Я изо всех сил упиралась. Ситуация была комичной. Мы возились, как дети в песочнице, и даже пыхтели. Рядом остановилась машина, из нее вышел мужчина. Мы одновременно вздрогнули.
— Тихо! — сказала я. — Не стоит привлекать к себе внимание.
И вцепилась в рукав его куртки. Мы оба замерли, мужчина в дорогой дубленке покосился на нас и прошел в подъезд.
— Пронесло, — сказала я, отпустив своего грабителя. И пояснила: — Не хочу в милицию, у меня документов нет.
72 
