76 
— Пойдем домой, Андрей, холодно, — поежилась я.
Надо отдать должное его выдержке. Я никогда не слышала, чтобы Андрей кричал. Только во сне. Но проснувшись и увидев испуганное выражение моего лица, он тут же говорил:
— Извини.
И исчезал в ванной, откуда выходил с влажными волосами, уже абсолютно спокойным, нежным и терпеливым. Вот и сейчас. Сначала он помог мне раздеться, потом включил чайник. И только потом попросил:
— Ну, рассказывай. Что случилось?
И Галя Зайкина поведала ему о своих приключениях. С юмором, перемежая речь обильными «ха-ха». Он же был серьезен, а под конец моей речи серьезно сказал:
— Молодец! В данном случае ты поступила умно. Пошла с ним в пивную, выслушала. Хуже было бы, если бы начала вопить и оскорблять. Выражать презрение. Они этого не любят.
— Кто это они? — улыбнулась я.
— Галя, оставим шутки, нам надо поговорить серьезно. Я нашел пластического хирурга. Он уезжает на ПМЖ в Израиль, но отъезд все время задерживают. Проблемы с женой. Оперирует время от времени, за большие деньги. Тебе надо изменить внешность.
— Ни за что!
— Ты хочешь в тюрьму, да? И чтобы Женька узнал обо всем?
Он ударил в больное. Я вся сжалась.
— Хорошо. Два вопроса: где деньги? Ты сказал, что это дорого. И как я лягу в клинику без документов? Ведь надо подписывать какой-то договор. Или не надо?
Не могла же я ему сказать, что обчистила чужой банковский счет? За мной и так числилось немало грехов. Еще и воровка!
— Деньги у меня есть, — спокойно сказал Андрей. — Я копил на черный день. Ты ляжешь в клинику под видом, что хочешь сделать подтяжку. На самом деле тебе изменят разрез глаз, увеличат губы. Ты получишь новый паспорт и новую биографию.
— И как ты все это устроишь?
— Мои проблемы.
— Ты что, американский шпион? У тебя куча долларов в заначке и с десяток фальшивых паспортов?
— Нет, — спокойно сказал он. — Я не шпион. Но есть вопросы, на которые я предпочел бы не отвечать. Ну так что?
— Я боюсь. Меня еще ни разу в жизни не резали.
— Это не страшно, — тут же успокоил он. — Но надо поторопиться. Если хирургу разрешат отъезд, он из-за нас с тобой медлить не будет. Лучше обрубить концы. Второго такого шанса не представится.
— Хорошо.
Я честно хотела выжить. И быть с ним. Я даже не спросила, откуда у него деньги. Что значит «копил на черный день»? С каких доходов? Но следующее утро…
Ах, это утро!
Черт его знает, зачем я затеяла генеральную уборку! Из-за операции, не иначе. Натура такая. Неизвестно, когда я вновь буду в состоянии боевой готовности, поэтому изо всех щелей надо выгрести мусор, надраить кастрюли и отполировать зеркала. Я хотела лечь в клинику, оставив наше жилище сияющим чистотой. Лучше бы мне этого не делать!
Я уже говорила, что мебель в квартире Андрея не новая. А платяной шкаф — так просто старье. Его задняя стенка отошла. И если запихивать в шкаф одежду, рано или поздно она начнет проваливаться и падать на пол. Так вот, во время генеральной уборки я решила этим заняться. Выгрести все упавшие за шкаф носки и трусы, а также его старые футболки. Выстирать и аккуратно разложить их на полках. А стенку кое-как прибить. Или попросить Андрея. В общем, я полезла за шкаф.
Под тряпками на полу лежала коробка. Обычная картонная коробка из-под обуви. Обувь из-под шкафа я убирать не хотела, ей там самое место. Поэтому тряпки я выгребла, а коробку попыталась запихнуть поглубже. К моему удивлению она оказалась тяжелой. Там явно были не ботинки. Я пыхтела, по пояс залезая в шкаф. Мне не было видно, что же там такое. Крышка соскочила вследствие моих неосторожных движений, я машинально стала ощупывать содержимое коробки. И вдруг… Душа моя ушла в пятки. Я похолодела. Заледенела. Трудно описать мое состояние в этот момент. Я вытащила это из коробки и извлекла на свет божий. Внутри все дрожало. Я стояла и не верила своим глазам.
В руках у меня был пистолет…
В АДУ
— Садитесь, Пенкин.
— Спасибо, начальник. Василий Иванович.
— Как чувствуете себя?
— Норма, — ухмыльнулся тот и по привычке развалился на стуле.
— Ну вот и хорошо. Я поговорил с вашей гражданской женой. С Натальей Алексеевной. Хорошая женщина. Повезло вам, Пенкин.
— А я что говорю? — оживился тот. — Натаха -баба мировая!
— Какая же она Натаха? — поморщился Семенов. — Женщина образованная. Красивая, — неожиданно для себя добавил он.
76 
