78 
— Ну хорошо, — тяжело вздохнул Хлынов. -Я все понял. Не будет мне покоя. А ты чем будешь заниматься?
— Навещу его гражданскую жену. Что-то мне там не нравится.
— А может, напротив, нравится? — подмигнул Олег.
— Да что вы все ко мне пристали! — Семенов побагровел.
А про себя подумал: «Неужели это так заметно?» Он не перестал симпатизировать Наталье Чусовой, даже усомнившись в ее неведении насчет того, кто такой на самом деле Анатолий Пенкин. Ну, подтяжку сделала, а хирург уехал в Израиль на ПМЖ. Ну, регистрация липовая. Да пол-Москвы так живет! Что ж, всех в криминале подозревать? Устраиваются люди как могут.
Он решил не вызывать больше Наталью Чусову в прокуратуру, а навестить, так сказать, в нерабочей обстановке. Заодно посмотреть на жилище Пенкина. Поехал туда вечером, после работы. Звонить Чусовой, предупреждая о своем визите, не стал.
На улице по-прежнему была жара. Теперь он ехал в центральный округ. А прибыв на место, удивился. Семенов и не думал, что где-то еще сохранились такие тихие московские дворики. Дом, судя по всему, доживал последние деньки, да и двор тоже. Со всех сторон его уже облепили новостройки. Некоторые дома надстраивали, реставрировали, облагораживали, другие просто сносили. Баснословно дорогая земля притягивала как магнит. Здесь соседствовали богатство, какого свет не видывал, и такая же нищета. Последнюю вытесняли, выдавливая остатки, чтобы сделать район насквозь респектабельным. Коренные жители изо всех сил цеплялись за место, к которому привыкли. Но силы были неравные. Семенов огляделся. На лавочке у первого подъезда сидел мужик в бейсболке и рваных джинсах и смотрел в небо. В руке у него была бутылка пива.
— Привет, — сказал Семенов, присаживаясь рядом.
— Ну, здравствуй, товарищ, — кивнул мужик и отхлебнул из горлышка.
— А почему товарищ?
— Так из органов.
— Откуда знаешь?
Мужик в бейсболке вздохнул и одним глотком допил пиво. Вытер усы и сказал:
— Лучше бы разобрались, почему нас на окраину выселяют. Почему я, коренной москвич, должен ехать в какое-то Бутово? И почему на мое место придет ворюга, которому самое место в тюрьме? Нет чтобы их сажать, вы им лучшие места отдаете. И лучшие куски. Где справедливость?
— За политику потом поговорим, — отмахнулся Семенов.
— А сейчас о чем?
— Ты Пенкина Анатолия часом не знаешь?
— Ну, допустим. Квартиру снимал. Вон его окна. — Мужик указал на окна первого этажа.
— Откуда у Пенкина деньги, чтобы снимать квартиру в центральном округе? Пусть даже и однокомнатную? В доме под снос?
— По-вашему выходит, что все дело в деньгах. Вот народ! — усмехнулся мужик. И резко сказал: -На пиво дай.
Семенов молча полез в карман и протянул ему две мятые десятки. Мужик важно кивнул, засунул деньги в карман и заметил:
— Это не плата за информацию, а вспомоществование.
— Как-как?
— Выживать, говорю, надо. Вот я, к примеру, художник…
— Да ну?
— Именно. Свободный, как ветер. У меня здесь студия. А у моих друзей ни хрена нет. Буду я с них деньги брать за постой? У меня не каждый день вдохновение, так что? Помогать надо товарищам по цеху.
— Все понятно. По цеху.
— Э-э-э! Я вовсе не то имел в виду! Мы, свободные художники, люди мирные. Уголовный кодекс чтим.
— Кто сейчас живет в квартире Пенкина?
— Так любовница его. Наталья. Недолго осталось. Дом вот-вот снесут. Ну, переселят хозяев на окраину. Так там дадут голые стены. Ремонт надо делать. А деньги где? Нет денег. Вот и выходит, что люди лишаются источника дохода. Эх, пойду я за пивом.
— Момент, — Семенов слегка придержал художника.
— Ну что?
— Давно она здесь живет?
— С весны. Я что, по календарю засекал?
— А когда они познакомились?
— Когда познакомились? — Мужик прищурился. -А зимой. Точно. Я помню: холодно было. Снег лежал. Сидели мы в пивной. Тут приходит Толян с бабой и говорит: землячка моя, Натаха.
— Землячка? — удивился Семенов.
— Ну да. Я сразу подумал: хорошая женщина. А потом они сошлись. Я бы на его месте тоже долго не раздумывал.
— А когда его избили?
— Да вскоре после этого. Как она переехала. Весной. Точно! Чуть ли не в тот же день! Надо же! Вот тебе и медовый месяц! Но Толян известный задира. А из больницы приехал тихий. Сам на себя не похож. Видать, избили его крепко.
— Вы с ним общались после того, как он приехал из больницы?
78 
