Особенно,... 
29 
– И сколько ж?
Полина внимательно глянула на Фаддея.
– Платить приходится свободой, месье. Моей личной свободой.
– О, тогда я тоже знаком с золотой клеткой не понаслышке, – улыбнулся бывший студиозус. – Только нашу клетку называют казармой, и ей явно недостает золотого блеска.
Исподтишка Фаддей продолжал разглядывать Полину. Как же она забавно приглаживает волосы! И улыбка у нее просто удивительная.
– А что говорят ваши родители насчет золотой клетки? – спросил, наконец, Булгарин.
– Мои родители уже давно умерли, – негромко отозвалась девушка. И не успел Фаддей сказать хоть что-нибудь сочувствующее, торопливо промолвила: – Когда мне было шестнадцать, я целый год прожила во Франции у д'Эрвилей. Это семейство Антуанетты. Моя матушка была одержима идеей, что в обществе Антуанетты я стану настоящей дамой. Батюшка знал маркиза, ее отца, уже давно, по службе во французской кавалерии, – Полина тихонько вздохнула. – Там, во Франции, нам было очень весело. Но в один из дней маркиз сказал мне, что на карету моих родителей напали неизвестные. В общем, они… они не выжили.
– Мне очень жаль, поверьте, – прошептал Фаддей.
– С тех пор я и мои младшие сестренки живем у дядюшки, – задумчиво произнесла Полина. – Он наш опекун и управляет всем нашим имуществом. Большой консерватор во всем.
– Да, консерваторы любят опекать всех и вся, все движимое и недвижимое, – Фаддей бросил в воду камешек. – Всегда найдутся консерваторы, дергающие за ниточки человеческих судеб.
– Двенадцать!
– Что «двенадцать»?
– Камешек подскочил на воде двенадцать раз! Я сосчитала, – глаза Полины восторженно сияли. – Ровно дюжина! У меня только три раза получается…
Он недоверчиво покосился на юную баронессу.
– Вы?..
– Господи, ну, что вы так на меня глядите?! Неужели вы думаете, что я камешками никогда не бросалась? Лучше научите меня, как вы, бросаться!
И началось ученье…
– …А через неделю я с Антуанеттой и ее мужем отправляюсь в Россию! – в глазах Полины плескалась гордость.
Фаддей даже задохнулся от изумления.
– К-куда? – еле слышно спросил он в неподдельном ужасе.
– В Россию. Как будто вы не знаете, что такое Россия!
Булгарин изумленно помотал головой.
– Мне тоже придется отправиться в Россию. Но вы… ведь будет война, а это – опасно.
– Ах, да нет же! Шарль, муж Антуанетты, офицер при штабе Наполеона. Многие штабные берут с собой своих жен.
Фаддей помотал головой в отчаянии:
– Но почему именно в Россию?
Полина скривила ротик.
– Золотая клетка, или вы уже забыли? Шарль ведь тоже пленник своей золотой клетки. А потом эта война будет не страшной. Русские сдадутся сразу же, едва увидят нашу армию. Неужели же русский царь будет противиться самому Наполеону?
– Вряд ли они сдадутся так просто, – едва слышно прошептал Фаддей.
Полина решительно ухватила его за руку.
– Вы не думайте, не такая уж я беспомощная. Мой брат Жан научил меня стрелять и держаться в седле, – отчего-то в глазах девушки блеснули слезы. – Вы поймите, Россия для меня единственная возможность убежать, вырваться из золотой клетки. Пара недель свободы, когда я не буду чувствовать себя безвольной марионеткой.
– Я понимаю, – вздохнул Булгарин и внезапно схватил Полину за плечи. – Но, баронесса, пообещайте мне, что будете осторожны! И не надо стрелять в… русских.
– Обещаю, – улыбнулась Полина и почему-то не стала вырываться из рук Фаддея.
– Полина-а! Ты идешь? – издалека крикнула брюнеточка. – Мы опаздываем на ужин!
Фаддей поморщился: до чего же у иных женщин голоса визгливые бывают…
– Да-да, Антуанетта! – откликнулась Полина. – Иду!
– Идем же! – вновь взвизгнула Антуанетта.
И Фаддей чуть не застонал с досады.
Полина внимательно глянула на бывшего студиозуса.
– Прощайте же! И… и…
Девушка развернулась и побежала прочь. Вот и все.
– Булгарин, вот это да! – рядом уже крутился Цветочек. – Кажется, это были два ангела! Нам же никто не поверит! Врунами обзовут! Давай о них никому не расскажем, Булгарин! Да ты слушаешь меня?!
С каким бы удовольствием Фаддей кинул болтливого Цветочка в реку. Может, тогда пыл остудит?
10
Фаддей сжал в руке ее черную ленту. Он нашел бант на берегу реки, в камешках, сразу после ухода Полины. Впрочем, бывший студиозус не был до конца уверен, ее ли это ленточка. Хотя чья же иначе? Цветочек, даже невзирая на свое прозвание, явно не носит благоухающие розами ленты.
29 
