ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Мода на невинность

Изумительно, волнительно, волшебно! Нет слов, одни эмоции. >>>>>

Слепая страсть

Лёгкий, бездумный, без интриг, довольно предсказуемый. Стать не интересно. -5 >>>>>

Жажда золота

Очень понравился роман!!!! Никаких тупых героинь и самодовольных, напыщенных героев! Реально,... >>>>>

Невеста по завещанию

Бред сивой кобылы. Я поначалу не поняла, что за храмы, жрецы, странные пояснения про одежду, намеки на средневековье... >>>>>

Лик огня

Бредовый бред. С каждым разом серия всё тухлее. -5 >>>>>




  71  

Александр Семенович быстро сел на кровати:

– Что?.. Зачем, милостивый государь, вы меня тревожите об эту пору?

Елагин подал ему бумагу с предписанием оставить Зимний дворец и отправиться в Москву или в новопожалованные имения, где ожидать дальнейшего назначения по службе. При сем ему назначалось щедрое вознаграждение.

Прочитав бумагу, Васильчиков поднял прояснившиеся глаза на обер-гофмейстера:

– Все, что ли?..

Елагин развел руками.

– Ну и слава богу, наконец-то свершилось... – Он бодро вскочил, накинул халат, весело поклонился Ивану Перфильевичу и добавил: – Ноне же съеду.

Елагину даже жалко стало молодого человека, который за два года своей «службы» никому не сделал никакой неприятности и вообще старался держаться подальше от придворных дел. И чтобы утешить, сказал:

– Ее императорское величество жалуют вас в Москве домом у Покровских ворот и достаточным капиталом на обзаведение.

Васильчиков поклонился.

– Спаси Бог, ваше высокопревосходительство. Передайте ее величеству нижайшую мою благодарность за доброту ее, понеже аудиенции, знать, прощальной не будет?..

Он посмотрел на обер-гофмейстера вопрошающим взглядом. Тот опустил глаза:

– Чаю, что так...

– Ну ин и ладно... Долгие проводы – лишние слезы...

Вечером гвардейские офицеры увидели бывшего фаворита совсем в другом виде. Пьяный и расхристанный Васильчиков горько плакал на плече то одного товарища, то другого, бормоча сквозь слезы: «Прогнала... как собаку прогнала... Слушать не пожелала... А сама-то... одно звание что „фрейлина ее величества“, а слава-то какая?..».

Кого имел в виду Александр Семенович, так и осталось неизвестным, имени он и в пьяном угаре не назвал.

7

К досаде Никиты Ивановича Панина, Потемкин не просто переселился в покои фаворита, освобожденные Васильчиковым, – он прочно, по-хозяйски занял место в сердце Екатерины. Анна вспоминала, как однажды вечером Екатерина сказала ей:

– Ну вот, Аннета, пришел богатырь и все, Бог даст, наладится...

Но это только казалось так. Уже через несколько дней Григорий Александрович как-то обмолвился, что, пожалуй, ему надо бы войти в Государственный совет... Екатерина промолчала. Такой шаг вызвал бы просто ярость Панина, чего ей не хотелось.

На следующий день за обедом, сидя по правую руку государыни, Потемкин был мрачен и почти не разговаривал. У императрицы разболелась голова, и она со слезами на глазах вышла из-за стола, не закончив обеда. Вечером он не стал по звонку красться в ее опочивальню, как делал это, скрепя сердце, первые дни... Но не потому крался, что стеснялся подобно предшественнику своему. Гордость восставала...

Екатерина пришла сама. В темном покое дух стоял, как в людской после розговин [57] . Потемкин сидел в старом шлафроке перед бутылкой. На блюде севрского фарфора лежали две очищенных репки, третью, надкушенную, он держал в руке... За короткое время новый хозяин успел привести помещение, где жил, в настоящий хлев. Григорий Александрович всегда отличался неопрятностью, был неаккуратен, а, привыкнув к походной жизни, весьма мало ценил удобства личного обихода...

– Гришенька, голубчик, ты не отвечайт?.. Заболел?..

– А что, к Роджерсону что-ль пошлешь?

– Фуй, не надо быть такой грубый...

– Вот чего, мать... – Он с хрустом укусил очищенную репку и громко зажевал, наливая толстой рукой из бутылки в стакан темную жидкость. – Я ведь не для тово с театру военных действий сюды приехал, чтобы на содержание пойтить, хотя бы и к вам, ваше величество. Для энтих-то дел, только свистни, что Анька, что Парашка, они тебе мигом кого надо доставят. Я за ради державы прибыл, понеже дураков много вокруг тебя развелось. А ты сама знаешь, что в службе я других-то покруче. Так что, вот и решай...

– Но, друг мой, все образуется, только не так сразу, не стоит дразнить гусей...

– А это кому как. Я сроду гусей не пасывал. От меня не гуси – турки бегали. Не считаешь нужным меня в Государственный совет определить, тогда прошу полной отставки. Готов повергнуть все к стопам вашим, только отпустите. С давних пор мечту лелею уйтить странствовать по святым местам, а посля тово затвориться в монастыре...

Он откинулся на спинку стула и так потянулся всем своим могучим телом, что сей ослон французской работы затрещал под ним и развалился. Потемкин опрокинулся навзничь, на него полетели бутылка, тарелка с репою, свечи. Голые волосатые ноги задрались кверху, а сам генерал-адъютант и подполковник Преображенского полка захохотал громко и раскатисто в наступившей темноте. Засмеялась и Екатерина.


  71