Особенно,... 
.
Очередная сказка о Золушке 
55 
Потом это ощущение ушло, и Перельман понял, что никакого землетрясения на самом деле не было. Он просто пережил кратковременный приступ золотой лихорадки – опасной болезни, от которой не бывает лекарств. И хорошо, что приступ был кратковременным. Возможно, у богатых людей с годами вырабатывается иммунитет, но откуда ему взяться у нищего учителя? Надо держать себя в руках, понял Перельман. Иначе немудрено наделать глупостей, за которые потом придется расплачиваться всю жизнь.
Он завернул окурок в обрывок газеты и тут же закурил снова. Совершенно неожиданно обнаружилось, что в голове у него хранится невесть откуда взявшийся подробный план, словно, пока он пил водку, сомневался и занимался самоосмеянием, его второе "я" занималось делом и вот теперь, в точно рассчитанный момент, преподнесло ему на рассмотрение плод своих трудов. В этом плане нашлось место всему: и пришедшему из Израиля приглашению, и бритоголовым идиотам из десятого "А", и даже тому обстоятельству, что сегодня вечером на дежурство заступал тезка Перельмана Михаил Иванович, широко известный своим пристрастием к дешевому портвейну. Теперь Перельман понял все: и свое нежелание звонить в милицию и сообщать об открытии, и внезапно проснувшуюся в нем тягу к технике, и даже то, для чего он прихватил на работу короткий, очень удобный гвоздодер, называемый в народе фомкой. Ему-то казалось, что он собирался наконец выдернуть надоевший гвоздь, который вылез из пола в его кабинете прямо напротив доски и о который регулярно спотыкались ученики и он сам. На деле же все обстояло гораздо сложнее и интереснее.
На мгновение Михаил Александрович испугался: уж очень все это напоминало раздвоение личности или, говоря попросту, шизофрению. Потом он вспомнил дохлую крысу в ящике своего рабочего стола и понял, что у него хватит сил пройти через это до самого конца.
«И будьте уверены, – мысленно сказал он, обращаясь к невидимой аудитории, – я позабочусь о том, чтобы конец этот был счастливым!»
Глава 7
Ровно в пятнадцать ноль-ноль Дорогин остановил свою машину на том же месте, где они с Тамарой расстались в начале дня. Он был уверен, что ему придется ждать как минимум полчаса, а то и целый час, но Тамара уже была здесь – сидела за столиком под полосатым тентом уличного кафе и не спеша попивала кофе. Вид у нее был задумчивый и немного усталый, но она все равно была красивее всех женщин, которые сидели за соседними столиками. «Просто я необъективен, – подумал Сергей, наблюдая за ней из окна машины. – Да и с какой стати мне быть объективным? Объективность нужна при вынесении приговора в суде или, скажем, при написании диссертации. А когда дело касается отношений между людьми, ни о какой объективности не может быть и речи. Объективно существует огромное количество женщин, у которых фигуры стройнее, внешность приятнее и голова работает лучше, чем у Тамары. Наверное, таких женщин миллионы, но меня они не интересуют. То есть интересуют конечно, но Тамара интересует меня гораздо больше, чем все они, вместе взятые. Почему? Пытаться ответить на этот вопрос объективно и логически обосновать свой ответ – занятие абсолютно бесполезное. Можно часами городить ерунду, говоря о менталитете и психологической совместимости, но все это будет обыкновенная словесная шелуха, а единственно возможный ответ очень прост и не имеет никакого отношения ни к логике, ни к объективности. Я ее люблю, вот и все. Звучит немного смешно и старомодно, но другого слова никто пока что не придумал.»
Тамара немного повернула голову и увидела машину, за рулем которой сидел Дорогин. Ее лицо сразу ожило, осветившись изнутри. Усталость и озабоченность исчезли, уступив место улыбке, на которую невозможно было не ответить. Улыбаясь, Сергей выбрался из машины, пересек тротуар и опустился на легкий пластиковый стул рядом с Тамарой. Возле стола немедленно возникла симпатичная рыжая официантка в крошечном белом передничке поверх узких джинсов и в бумажной кепке с круглым козырьком. Дорогин заказал себе кофе и снова улыбнулся Тамаре. После наглых бандитских рож и испуганного, напряженного лица Варвары Белкиной смотреть на Тамару было особенно приятно.
– Что ты так улыбаешься? – спросила Тамара. – Я смешная, да?
– Ужасно смешная, – сказал Дорогин. – Обхохочешься. За это я тебя и люблю. В этом мире до обидного мало смешных людей.
– Это что, комплимент? – понарошку обиделась Тамара. – Что это ты прячешь за спиной?
55 
