102 
— Денис!
— Да сколько раз говорить: все должно быть, как раньше! Дэн. Поняла? Его нет уже, он умер. Я есть: живой, здоровый, полный сил и желания. Мне надоело ждать очередного трупа, чтобы вновь оказаться в твоей постели.
— Не забывай, что сам способствовал появлению этих трупов.
— Это не я, а судьба. Фортуна, к счастью, тоже баба, она любит решительных и красивых мужчин.
— И наглых.
— Не без этого. Кончай хандрить, милая, все делалось с твоего молчаливого одобрения, как в первый раз, так и во второй, а лекарство от тоски у меня есть прекрасное, — он стал возиться с завязками ее пеньюара.
— Хорошо, но завтра, — оттолкнула его Анна.
— И это вся благодарность за мой труд? Кстати, не мешало бы подбросить деньжат, у этих ментов хорошие аппетиты. Факты фактами, но не мешает для верности и подмазать.
— Ты помнишь, где находится мой сейф? Я дам тебе ключ.
— Пока придержи свои деньги. Потом. А насчет этого, — он кивнул на ее голую грудь, выглядывающую из распахнутого пеньюара, — на этот раз я не собираюсь так долго ждать. К Ленскому у меня хотя бы было уважение, а к этому щенку…
И, не закончив фразу, Денис вышел из комнаты, громко хлопнув дверью, Анне стало страшно…
…На следующий день она похоронила Дэна. Похоронила рядом с Ленским, заплатив кучу денег за нужные бумаги. В этот же день нашли ее «Мерседес». Самое смешное, что на нем действительно просто покатались подростки, а потом бросили. И так бывает. Анна вернула Малиновскому его машину и всерьез стала подумывать о том, чтобы удрать на время из города, хотя милиция больше в доме не появлялась. Малиновский уверял, что и не появится, но Анна его словам верила с трудом: пистолет так и не нашли. Они перерыли весь дом, вывернули наизнанку то, что осталось от машины Дэна, шарили в бассейне, в пруду, распугивая зеркальных карпов, и в кустах около него. Но оружия не нашли.
Малиновский потребовал, чтобы Анна вышвырнула Стаса из дома, Шацкий на это сказал ей, что в этом случае ее дальнейшая судьба кажется ему очень незавидной,
— Тебе не надоело, величество? Думаешь, он тебя хоть немного любит?
— Он столько для меня сделал.
— Ну если бы любовь была такой, человечество давно бы выродилось. Это самая убийственная ее форма: истребление предмета страсти. Такая любовь не возвышает, но унижает.
— Что ты в этом понимаешь?
— Я? А ты никогда не думала, почему я «голубой»?
— Как-то не приходилось, — усмехнулась Анна.
— А зря. Думаешь, мне никогда не хотелось полюбить женщину? Но что я могу ей дать? Я, гнусная образина, самому себе противен, и самые прекрасные картины я создаю именно глядя в зеркало, чтобы понять, что не есть красота. Но пусть любят не за это, пусть она будет слепа от страсти, та женщина, которая рискнет меня полюбить. Но, не дай бог, она захочет иметь от меня дитя, в надежде, что это тоже будет маленький гений. Не факт, что ребенок унаследует мой талант, а вот букет ужасных болезней ему обеспечен. Ненавижу процесс размножения. — Стас с чувством сказал последние слова и сжал в кулак костлявую руку.
— Стас, успокойся. — Анна с трудом разжала его кулак и ласково погладила пальцы Стаса. — Но можно и не иметь детей?
— Да? А чем тогда любовь мужчины к женщине отличается от любви его же к мужчине?
— Значит, ты можешь любить женщину?
— И еще как! — Стас посмотрел так, что Анна быстро перевела разговор на другую тему:
— Я хочу поехать туда, где родился Дэн.
— С ума сошла? Зачем? — всполошился Шацкий.
— Надо увидеть его родителей, жену, дочку, дать им денег. Он, наверное, посылал туда что-то? А?
— Наверное, раз никто до сих пор не объявился.
— Стас, перестань, ты циник.
— А ты оптимистка, — усмехнулся Стас.
— Я хочу ехать.
— На чем? На своем «Мерседесе»? И куда? В глушь? Ты хотя бы представляешь себе, какие там дороги?
— Короче, я завтра уезжаю, — решительно заявила Анна.
— А твой красавец-адвокат?
— И из-за него тоже.
— Да уж, он вцепился в тебя мертвой хваткой, как собака в любимую кость. Не оторвется, пока не обгложет дочиста. А потом утащит в свою конуру и там закопает. Про запас. И чем ты его зацепила? Я бы даже портретов не стал с тебя писать, если бы этим делом баловался. Роскошные формы — это не про тебя.
— Ах ты, мерзавец! — замахнулась на него Анна.
— Какой есть. Но то, что я с тобой еду, — это факт.
102 
