– Прекрасно, – сказал Гургенидзе, снова наклоняя горлышко бутылки над его рюмкой. Он выглядел разочарованным, и Клыков понимал почему. Батоно Гогия искал у него моральной поддержки, а вместо этого получил исповедь свежеиспеченного мизантропа, столь же неутешительную, сколь и банальную. – Ну и какой же из всего этого следует вывод? Не знаешь?
Клыков пожал плечами. Он действительно не знал.
– Ну так я тебе скажу, – продолжал Гургенидзе. – Вывод, Коля, очень простой: не надо забивать себе голову мыслями о человечестве. Ему на тебя действительно наплевать – так же, как и тебе на него. Нельзя объять необъятное, и ты напрасно полез в эти материи. Это был очень правильный подход – думать только о тех, кто рядом. Неважно, что именно ты о них думаешь, важно не выпускать их из вида. Это как за рулем... Когда ты едешь по Садовому, ты ведь не пытаешься представить себе всю транспортную сеть Москвы, а просто следишь за тем, чтобы не впечататься в багажник передней машины и не проскочить перекресток на красный свет. Я не говорю тебе ничего нового, конечно; просто, как ты правильно заметил, опыт таких размышлений у меня богаче, чем у тебя, вот я им и делюсь. Размышлять об этом, спорить об этом хорошо, когда больше не о чем думать и говорить. Но я-то спрашивал тебя о другом. Мне интересно, что нам теперь со всем этим делать?
Он повел рукой вокруг себя, повторяя недавний жест Клыкова. Начальник охраны усмехнулся и снова пожал плечами.
– А об этом, батоно, думать нечего, – сказал он. – Это теперь не мы с тобой решаем. Я ведь тебе докладывал...
– А, ну да... – Георгий Луарсабович печально покивал головой. – Да, действительно, ты говорил... ФСБ, да?
– Да. Думаю, участок останется за тобой, и бункер тоже, но вот все, что в бункере, отсюда потихонечку вывезут, а тебя постараются убедить держать язык за зубами.
– Ну, это мы еще посмотрим! – вскинул голову Гургенидзе.
– А чего тут смотреть, батоно? Как только они вывезут тело и бумаги, у тебя не останется ничего, кроме голословных утверждений. Свидетели – я имею в виду квалифицированных свидетелей, специалистов, – из игры вышли, доказать ты ничего не сможешь... Да ты и не станешь, потому что тебе очень убедительно объяснят, что это не в твоих интересах. Ты же не захочешь, чтобы все эти смерти повесили на нас с тобой, правда? А им это раз плюнуть, хотя настоящего убийцу они знают. Меня во всей этой дурацкой истории радуют только два момента. Во-первых, я очень доволен, что ты сразу не начал кричать о своей находке на весь мир. Тогда бы они тебя точно прикончили – рефлекторно, с перепугу...
– А во-вторых?
– А во-вторых, батоно, я вчера встречался с генералом, который занимается нашим делом, и он показался мне... ну, э... скажем так, приличным человеком.
– Генерал ФСБ?
– Понимаю, это звучит как парадокс, – согласился Клыков. – И тем не менее. Знаю, батоно, эти люди отлично умеют притворяться, располагать к себе, и все же... Я ведь не первый день на свете живу. Что-что, а в людях разбираться умею...
– Да верю, верю, – отмахнулся Гургенидзе. – Как, говоришь, его фамилия?
– Потапчук.
– Потапчук, – повторил Георгий Луарсабович. – М-да... Это то, что я называю генералом от сохи.
– А кто в этой стране не от сохи? – возразил Клыков. – Ты, батоно, тоже не княжеского рода. Этой страной уже без малого сто лет кухарки управляют. Вон, его благодари, – он кивнул в сторону дивана. – Черт, ты извини меня, конечно, но я так рад, что эту гадость отсюда наконец заберут! Просто передать тебе не могу, как я рад. Сейчас уже можно признаться...
– В чем?
– В том, что я с первого дня мечтал на тебя настучать куда следует.
– Почему же не настучал?
– Потому что не знал, что хуже: Сиверс или какой-нибудь Потапчук...
– А с чего ты взял, что Сиверс работал не на Потапчука?
Огорошив своего начальника охраны этим вопросом, Гургенидзе отсалютовал ему рюмкой и выпил.
– Вот скажи мне, Коля, – продолжал он, посасывая ломтик лимона, – ты что, в самом деле поверил, что такой человек, как этот твой Сиверс, мог погибнуть из-за неисправности газовой плиты? Ведь ты же сам сказал, что прямо там, на пожарище, встретил человека, который затем познакомил тебя с Потапчуком. Фактически ты встретил там полевого агента ФСБ, оперативника... Что он там делал, э?
– Выслеживал Сиверса, – неуверенно сказал Клыков.
Разговаривая с обладателем темных очков, который представился ему Федором Молчановым, он почти ни в чем не сомневался – все выглядело логично и правдоподобно, – но теперь, под влиянием обстановки, коньяка и речей Георгия Луарсабовича, сомнение холодной змейкой скользнуло в грудь и начало возиться там, свивая гнездо и устраиваясь поудобнее.