Возможно, любительницам лёгкого, одноразового чтива и не понравится, потому... 
129 
— Говорю тебе — я знал, что она должна быть хорошенькой. Ной никогда не встречался с девушками, чью внешность можно было назвать хотя бы заурядной. Ему нравились красивые яркие девушки… Впрочем, — добавил Паркер мрачно, — если бы ему что-то понадобилось, он мог бы переспать и с жабой…
Майкл ничего не сказал. Так и не дождавшись его реакции. Паркер продолжил:
— Знаешь, я даже рад, что она оказалась хороша собой. Действительно рад!.. Тем приятнее мне будет осуществить мой план…
— Что ты собираешься предпринять? — осторожно спросил Майкл, и Паркер усмехнулся.
— Ты же знаешь — я никогда не обсуждаю сюжет будущей книги, пока не напишу хотя бы половину, так что тебе придется напрячь свои мыслительные способности.
— Ты собираешься использовать Марис?
— В самую точку, старина! — Паркер вытер со лба капельку пота. Кондиционер работал на всю мощность, но ему отчего-то было жарко. — А теперь давай закончим на сегодня. Мне нужно еще поработать…
Майкл спокойно допил лимонад, потом снова перелистал напечатанные страницы. Наконец он встал и, подойдя к Паркеру, протянул ему рукопись.
— Что ж, в целом все отлично. Не забывай только браниться поизобретательнее.
— Ладно уж, перехвалишь — на один бок кривым стану, — отмахнулся Паркер. — А твои замечания я учту.
Майкл направился к выходу, но на пороге остановился.
— Мне кажется, тебе стоит еще раз обдумать мотивировки… — проговорил он.
— Мои герои в этом не нуждаются — там все ясно и понятно.
— Я имел в виду вовсе не твоих героев… — ответил Майкл, но ему не хватило духа обернуться и встретиться с Паркером взглядом.
19
— Это комната всегда была моей любимой! — воскликнула Марис, наслаждаясь уютом домашнего кабинета отца, где они сидели вдвоем. Ною в последнюю минуту понадобилось срочно встретиться с менеджером контрактного отдела, чтобы обсудить несколько спорных договоров, и Марис пришлось отправиться к отцу без мужа. Ной обещал подъехать, как только освободится, но Марис была даже рада возможности побыть наедине с Дэниэлом. Со дня своего возвращения из Джорджии она виделась с отцом только дважды, да и то мельком, и несколько раз говорила с ним по телефону.
— Я и сам ее люблю, — признался Дэниэл. — Здесь я провожу почти все свое время. А когда ты со мной, комната нравится мне еще больше.
Марис рассмеялась.
— Ну, так было не всегда, — сказала она. — Я отлично помню времена, когда я приходила сюда, чтобы отвлечь тебя от работы, которую ты брал на дом, а ты меня прогонял. Вернее, пытался прогнать, но у тебя это получалось редко. — Она улыбнулась воспоминанию. — Я вела себя как овод, который пытается прогнать с луга быка.
Дэниэл вздохнул.
— Ах, как бы мне хотелось вернуть те времена, дочка, — сказал он. — Если бы это было возможно, я бы… Честное издательское, я бы чаще ходил с тобой на каток и играл в «Монополию». Увы, теперь мне остается только сожалеть об упущенных возможностях.
— Не переживай! — Марис нежно погладила его по руке. — Я совсем не чувствовала себя брошенной. У меня было все, и у меня был ты!
— Спасибо на добром слове, но мне все же кажется — ты преувеличиваешь! — Это было сказано бодрым тоном, но Марис без труда расслышала в голосе отца затаенную грусть. Дэниэл был рад видеть ее, однако в его оживлении угадывалась какая-то напряженность. Даже привычная перебранка с Максиной выглядела так, словно оба играли хорошо заученную роль, и только улыбка Дэниэла, оставаясь прежней — сердечной и доброй, порой казалась искусственной.
— Что-то не так, папа? — осторожно спросила Марис. — Как ты себя чувствуешь?
— Честно говоря, дочка, мне действительно немного не по себе. Ведь утром похороны Говарда Бэнкрофта.
Марис сочувственно кивнула:
— Я тебя понимаю… Ведь дядя Говард был не просто нашим главным юрисконсультом. Он был добрым и преданным другом всем нам.
— Мне будет его недоставать. И не только мне, я думаю… Не понимаю, что толкнуло его на… на этот ужасный шаг?!
Было только естественно, что Дэниэл скорбит о своем старом и преданном друге, однако Марис подозревала, что дело не только в этом. Быть может, подумалось ей, Дэниэлу передалось ее собственное не особенно веселое настроение? Весь вечер Марис была задумчива и молчалива, и причин этому она могла найти только две: Ной и Паркер, Паркер и Ной…
О муже Марис думала больше. Объяснения, которые он ей дал, выглядели весьма правдоподобно, к тому же слова Ноя подтвердил и сам Дэниэл. И все же Марис казалось странным, что отец и муж не удосужились сообщить ей о таком важном деле, от которого, без преувеличения, зависело будущее «Мадерли-пресс». Да, в последнее время она действительно была занята по горло, но все же не настолько, чтобы от нее следовало скрывать подобную информацию! Кроме того, по своему положению в компании она обязана быть в курсе всех дел. Старший вице-президент фирмы просто не имеет права находиться в неведении, когда речь идет о столь важной вещи, как предложение о слиянии, и ее статус жены и дочери не должен был повлиять на решение Дэниэла и Ноя ничего ей не сообщать. Либо она заслуживает их доверия, либо нет — третьего не дано.
129 
