Особенно,... 
147 
— Не забудь сказать ему об этом, когда он вернется. Майкл будет очень доволен.
— Не забуду.
— А что это был за человек? Ну, который застрелился?
— Старший юрисконсульт нашего издательства. Я знала его с детства. Он был другом отца, а для меня… для меня он был чем-то вроде дяди.
— Мне очень жаль…
— Для него все кончилось мгновенно. Я думаю, он не успел почувствовать никакой боли — даже наверняка не почувствовал. Но для людей, которые его хорошо знали и любили, это была большая потеря.
— Из-за чего он застрелился? У него были какие-то проблемы?
— Нет, насколько мне известно.
— Тогда из-за чего?
— Я не знаю. И никто не знает. — Марис пожала плечами и неожиданно для себя добавила:
— В тот день Ной был последним, кто видел его живым.
— И твой муж тоже ничего не знает?
— Абсолютно ничего.
— А о чем они разговаривали?
— Обсуждали разные деловые вопросы. А почему ты спросил? — Марис повернулась к нему.
Вместо ответа Паркер спросил, не хочет ли она еще выпить.
— Нет, спасибо. С меня достаточно.
Он посмотрел на ее туфли.
— Ты одета для Нью-Йорка. Переоденься, и я дам тебе прочесть главы, которые я написал за это время. Марис удивленно улыбнулась.
— Значит, ты все-таки работал?..
Паркер самодовольно улыбнулся.
— Майкл только думает, будто он все знает!
— Все сложилось как нельзя более удачно, так что мы можем говорить откровенно… — Ной попытался изобразить уверенность, которой на самом деле не чувствовал, и для пущей убедительности небрежно взболтал в бокале остатки виски с содовой. — Вам, вероятно, уже известно, что Марис снова уехала?
— Она часто поступает подобным образом?
Моррис Блюм, по своему обыкновению, держался надменно и несколько покровительственно. Ной специально оговорил, чтобы на эту неформальную встречу, назначенную в их с Марис квартире в Вест-Сайде, он приехал без своей свиты. Сопровождавшие Блюма эксперты и советники чем-то напоминали Ною птичек колибри, которые, зависнув в воздухе над чашечкой крупного тропического цветка, стремительно работают крылышками, производя громкое, назойливое жужжание.
Ною пришлось заплатить консьержу приличные чаевые, чтобы тот не только впустил Блюма в дом, но и забыл об этом как можно скорее. Сам он встречал Блюма на лестничной площадке, предупредительно распахнув двери. Но, как видно, на Блюма манеры Ноя не произвели большого впечатления. Он ворвался в квартиру, как сержант в казарму, и придирчиво оглядел ее всю, словно рассчитывая увидеть брошенное на пол полотенце или сушащиеся на батарее носки, но, как видно, не нашел никаких нарушений, так как сказал:
— Очень, очень мило…
— Это все Марис — у нее к этим вещам настоящий талант. Выпьете что-нибудь?
Сейчас они сидели друг напротив друга на небольших диванчиках и держали в руках по бокалу — Моррис попросил мартини, Ной пил виски с содовой.
Упоминание о Марис заставило Морриса поинтересоваться, часто ли она уезжает.
— Как правило — нет, — объяснил Ной. — Но сейчас она работает над одним перспективным проектом, который требует ее постоянного внимания. Автор, которого нашла Марис, живет на каком-то островке у побережья Джорджии. Должен сказать откровенно, он — весьма капризный субъект, и его приходится постоянно подгонять.
— Вы в этом уверены?
От этих слов Ноя покоробило, главным образом потому, что он чувствовал — в последнее время его жена и его любовница совершенно отбились от рук.
— Уверен в чем? — зло спросил он. — В местонахождении моей жены?
Бескровные губы Блюма растянулись в холодной улыбке.
— Я знал одного человека, который думал, будто его жена инструктирует подрядчиков, перестраивавших их недавно купленное имение в Сономе. А на самом деле она была в Лос-Анджелесе — консультировалась там с известным адвокатом по бракоразводным делам, который, кстати, имел привычку обсуждать проблемы клиенток, не покидая постели. Дело кончилось тем, что жена заполучила и адвоката, и имение, и много чего еще. Когда процесс наконец завершился, этот парень остался буквально ни с чем. Ему еще повезло, что он не лишился гениталий, ибо это было последнее его имущество. Я всегда привожу этот случай как пример того, до чего может довести нас излишняя доверчивость.
Ной только усмехнулся в ответ на этот плохо замаскированный выпад.
— Насколько мне известно, этот автор — прикованный к инвалидному креслу, скрюченный калека. Нет, дорогой мой мистер Блюм, Марис отправилась в Джорджию вовсе не в поисках приключений.
147 
