28 
— Не могу жить с вами вместе? — едва сдерживая улыбку, спросил Дрейк. — Думаю, что в некотором смысле это возможно.
— Нет! — воскликнула Лаури.
— Но почему? — с деланным простодушием поинтересовался Дрейк и, прищурив зеленые глаза, с подозрением взглянул на нее. — Миссис Перриш, вы меня просто удивляете! Я начинаю думать, что вы собираетесь воспользоваться сложившейся ситуацией, чтобы меня скомпрометировать. Признавайтесь, грозит мне такая опасность?
— Естественно, нет! — холодно отрезала Лаури. — Во всяком случае, не от меня. Но если вы считаете, что я собираюсь жить с вами в одном доме, вы спятили! Если вы здесь останетесь, я уеду!
— Нет, не уедете! — решительно сказал Дрейк и встал, расправив плечи. — Вы нужны Дженифер. Она вас очень любит, и вы не вправе ее предавать. Кстати, я хочу ее видеть. Она спит наверху в маленькой комнате?
Лаури попыталась сказать ему, что уже поздно, но Дрейк с присущей ему самоуверенностью отмел все ее доводы и спокойно вышел из кухни, а Лаури осталась стоять, задыхаясь от бессильной ярости.
Конечно, он прав. Она не покинет Дженифер. Девочка только-только начала полностью ей доверять и любить ее. Если она сейчас уедет, это нанесет малышке тяжелую душевную травму. Для Дженифер просто жизненно необходимо присутствие Лаури в доме, да и вообще в ее жизни.
Но она не может жить под одной крышей с Дрейком! Присутствие в доме любого постороннего человека всегда сковывает, а уж присутствие Дрейка и подавно. Один-единственный взгляд, малейшее прикосновение — и она уже сама не своя. Кроме того, этот человек обладает непомерным тщеславием, плохо совместимым с ее нежной, ранимой душой. Что за жизнь ее ожидает? Не жизнь, а сплошные мучения!
И, тем не менее, она останется. Лаури понимала это с самого начала, равно как и он. Единственная надежда, что ему скоро наскучит тихое монотонное существование в Уиспез и он отправится в свой шумный Нью-Йорк. А пока этого не случилось, она постарается держаться от него на расстоянии. Наверняка он здесь надолго не останется. Самое большее — на пару недель.
Лаури не спеша поднялась на второй этаж и вошла в комнату Дженифер, где царил полумрак — там горел лишь ночничок. Дрейк сидел на кровати, крепко прижимая к себе дочку. Поглаживая девчушку по спине, он легонько покачивал ее из стороны в сторону. Лаури, незамеченная, попятилась, вышла из комнаты и отправилась к себе в спальню — с сегодняшнего дня это будет комната Дрейка. С тяжелым сердцем она принялась собирать вещи, которые решила забрать с собой вниз.
— Что это вы делаете? — раздался низкий голос, и Лаури вздрогнула от неожиданности.
Обернувшись, она увидела, что Дрейк стоит в дверях.
Избегая смотреть ему в глаза, не отвечая на вопрос, в свою очередь, спросила:
— Заснула?
— Ага, — хмыкнул Дрейк. — По-моему, она так до конца и не просыпалась, но то, что я приехал, поняла.
Лаури кивнула и повернулась взять с кровати кое-что из одежды.
— Что вы делаете? — повторил Дрейк.
— Переезжаю, — ответила Лаури. — Если вы не будете сейчас распаковываться, а подождете до утра, я перенесу все свои вещи вниз, а пока возьму только самое необходимое.
— Но это вовсе не обязательно. Оставьте все, как есть! — резко бросил он.
— Но вы же сами сказали…
— Я буду спать внизу, так что переезжать вам нет никакой необходимости.
— Но это ваша комната, Дрейк! Мне как-то неловко оставаться здесь, ведь та, что внизу, такая маленькая.
— Ничего, переживу как-нибудь, — заметил он, заходя в комнату. — Кроме того, мне приятно, что вы будете жить в моей комнате и спать в моей постели.
Он сказал это таким тоном, будто давал понять, что он и сам не прочь оказаться с ней в этой самой постели. Медленно подошел к ней вплотную, не спеша поднял руки, и вот уже ее шелковистые волосы заструились у него между пальцами. Лаури на секунду показалось, что по венам у нее течет не кровь, а жидкий огонь. Стало нечем дышать, ноги подкосились… — Волосы уже почти высохли, — прошептал Дрейк. — Влажные, они тоже чудо как хороши. — И он коснулся губами ее щеки. — Не надейтесь, что эта мешковатая рубашка скрывает вашу фигуру. Я теперь прекрасно знаю, какая у вас грудь — мокрое полотенце только подчеркивало ее.
Он прижался губами к ее губам. Сначала легонько — так музыканты, готовясь к концерту, настраивают свои инструменты, — а когда почувствовал, что она жаждет ласки, его рот поглотил ее губы.
28 
