144 
Кристоф неопределенно повел плечом, и Эрнесто продолжил воодушевлено:
– Я предлагаю вот что, – он оглянулся по сторонам, словно опасаясь, посторонних ушей и заговорил тише. – Хранитель убивает всех новообращенных друидов. Не знаю, как он это чувствует, но приходит всегда очень быстро… Так вот, этот мальчишка, из-за которого мы все… так напрасно погорячились, может послужить хорошей приманкой. Ты обратишь его, как и собирался. Нософорос явится, чтобы покарать, и тут… – асиман звучно стукнул себя кулаком по ладони. – Он попадет в ловушку. Мы втроем – ты, я и Варрон прикончим его. Ты получишь ученика, клан Асиман избавится от врага, который давно намозолил всем глаза…
– А через несколько минут явятся его собратья, – усмехнулся Кристоф, – и прикончат нас.
– Нет! – громко воскликнул Эрнесто, пребывающий в полном восторге от собственной изобретательности. – В том-то и дело, что не явятся! Он здесь один! Я знаю. Просто с помощью своих порталов может контролировать всю Ирландию! Кристоф, у нас нет другого выхода. Иначе друиды перемрут от старости вместе со своими бесценными знаниями.
Колдун пристально смотрел на асимана, брызжущего слюной, и не мог решить – на самом деле маг сумасшедший, притворяется или считает самого некроманта ненормальным.
– Магия нософорос очень мощная.
– Объединив магию кадаверциан и асиман, мы справимся с ним!
«Видимо, он считает меня не умнее Дерги, ныне покойного», – подумал Кристоф. Впрочем, удивляться этому не приходилось. Наглость и презрение к остальным всегда были особенностью огненного клана.
– Когда у меня появится желание покончить жизнь самоубийством, я придумаю менее изощренный способ, чем нападение на хранителя.
Лицо Эрнесто красноречиво вытянулось. Он явно ожидал другого ответа, но попытки переубедить некроманта не оставил.
– Послушай, даже Обайфо был уничтожен объединенной силой всех кланов…
– Нософорос не Обайфо, – резко возразил Кристоф, которому стал надоедать бессмысленный разговор. – Асиман – не все кланы. А я – не идиот.
Глаза Эрнесто сузились, а губы презрительно выпятились.
– Да. Ты – трус.
– Ну, давай. Попытайся сыграть на моем самолюбии, – рассмеялся Кристоф. – Еще припугни тем, что расскажешь всем о моем паническом ужасе перед стражем.
Маг нахмурился, его ноздри гневно дрогнули, казалось, еще немного, и он начнет выдыхать дым.
– Ты вынуждаешь меня обратиться к Лудэру.
– Да хоть к Господу богу.
– Ты пожалеешь об этом. Асиманы ни к кому не приходят с предложением дружбы два раза.
– Это мне известно. Передай Варрону мое искреннее пожелание не связываться с нософоросом.
Когда Эрнесто в глубоком раздражении удалился вверх по ручью, некромант, направился к святилищу, не обращая внимания на красоту зеленой ирландской ночи. «Что может быть желаннее, – думал он. – Убить нософороса, потом меня, ослабленного дракой, и сбежать с новообращенным друидом. А затем свалить на кадаверциан нападение на дружественный клан». Колдун подошел к святилищу, остановился, счищая глину, налипшую на подошвы сапог. «И что теперь делать с Браном?.. Слишком много появилось сов, охотящихся за одной мышью».
Оват сидел за круглым дубовым столом. Перед ним стояла плошка, наполненная маслом, в котором плавал фитиль с крошечным дрожащим огоньком на конце. Кристоф разглядел просторное помещение с закругленным потолком, в окна, прорезанные в камне гораздо выше человеческого роста, заглядывали ветви дубов. Возле одной из стен лежало несколько больших охапок душистой сухой травы. Конечно, здесь не было легендарной омелы. Она хранилась в другом месте, тщательно завернутая в белую ткань, чтобы тонкие стебли, выросшие «в воздухе» не соприкоснулись с эманациями земли.
Бран дремал, склонившись к столешнице. Его шерстяной плащ валялся на земляном полу, поверх него лежал чехол от серпа. Казалось, парень больше не собирается скрывать ни светлые одежды овата, ни ритуальное орудие.
– Похвально, – произнес Кристоф, глядя на прорицателя, вздрогнувшего спросонья. – Зажигательное стекло взять в руки не забудь. Оно тоже, если не ошибаюсь, является одним из ваших атрибутов.
– Не забуду, – ответил тот сиплым со сна голосом. – А тебе бы не помешал иодхан моран – нагрудник справедливости. Он душит всякого, кто лжет. Почему ты не сказал, что всем вам нужна наша сила, чтобы выиграть войну? Тот, с кем я встретился до тебя, Герберт, говорил, будто вас тревожит только то, что мир лишится наших знаний.
144 
