49 
— Никогда не думал, что однажды буду сидеть вот так… — поправил воротник Мдзгрвеш. — Но пусть будет по-твоему. Скажи, детеныш, известно ли тебе, почему люди видят только материальный мир и в упор не замечают большинство проявлений мира эфирного?
Креол погрузился в раздумья.
— Позволь, я подтолкну тебя, — вмешался эг-мумия. — Знаешь ли ты, почему вообще люди видят? Что есть зрение, по-твоему? Вот у нас с тобой есть глаза — всякому известно, что если их закрыть, то мир вокруг исчезнет. Но почему?
— Халай нам этого не рассказывал… — медленно сказал Креол.
— А сам ты как думаешь?
— Я думаю, что глаза — это как бы магические руки…
— О?… — удивился Мдзгрвеш. — Поясни свою мысль, детеныш.
— Руками мы ощупываем предметы и понимаем, каковы они. Я думаю, что из глаз тоже высовываются невидимые магические… пальцы… щупальца… лучи… не знаю, как назвать. Они все вокруг как бы ощупывают и дают нам видеть.
— Мм… в целом близко. Близко. Только все происходит в точности наоборот. Не из глаза выходят лучи… насчет лучей ты угадал, детеныш. Не из глаза, а в глаз входят лучи света.
— Лучи Света?… А разве…
— Нет, не Света, а света. Обыкновенного света. Того, который рождают солнце и огонь. Эти лучи входят в глаз и приносят с собой знание обо всем, чего они по пути коснулись. Поэтому ты видишь только при свете, а в полной темноте не видишь ничего. Поэтому нельзя увидеть то, что находится с другой стороны стены или за углом — лучи света ходят только по прямой.
— Это звучит совсем неправдоподобно, — с сомнением покачал головой Креол. — Ты хочешь сказать, что я ничего не увижу, если отвернусь от света? Но это бред. Вот сейчас я смотрю на тебя, а светильник позади меня. Однако я тебя хорошо вижу. Как ты это объяснишь?
— Да будет тебе известно, детеныш, что свет также умеет отражаться от материальных тел. Неважно, где находится источник света, — он испустит бесчисленное множество лучей, все они бесчисленное множество раз отразятся от всего вокруг и принесут в твои глаза знание об этом. Теперь стало правдоподобнее?
— Немного. Но я все равно думаю, что наши глаза сами испускают магические лучи. Это было бы гораздо разумнее и понятнее.
— Возможно. Но это совсем не так. И как ты объяснишь в таком случае, что не можешь видеть в темноте?
— Ладно, ладно, у меня нет времени на глупые споры! — поморщился Креол. — Хватит этой никчемной болтовни — скорее учи меня видеть ауры!
Шамшуддин, все это время слушавший стоя, подогнул колени и уселся рядом с побратимом. Глупая, конечно, затея — учиться магии таким диким способом. Но не оставлять же товарища в одиночестве.
К тому же эг-мумии действительно слывут много мудрыми созданиями…
— Разберемся теперь, отчего же человек не видит того, что невидимо, — продолжил Мдзгрвеш. — Причин на то две. Первая причина такова, что совершенны лишь глаза богов. А глаза человека очень ограничены в возможностях.
— А демона?
— Смотря какого. Мои глаза устроены так же, как человеческие. Правда, я… ну да сейчас не о том речь. Глаза человека видят свет только от сих до сих, — поставил перед собой ладони Мдзгрвеш. — Что выше и что ниже — не видно. Одни существа в этом человека побеждают, имея рамки более широкие, другие — проигрывают, имея более узкие. Есть немало несчастных, что различают только черный и белый цвета, видя мир совсем блеклым. А есть и такие обделенные, что способны увидеть только то, что движется. Или, наоборот, только то, что неподвижно.
— А вот сейчас ты точно лжешь, — уверенно заявил Креол.
— Ты весьма недоверчивый детеныш. Я не лгу. Мне нет нужды лгать. Я назвал тебе первую причину слабости человеческого зрения. Вторая причина такова, что через иные тела свет свободно проходит, не замечая их. А следовательно, он не приносит знания о них в наш глаз. Возьми воздух, который нас окружает. Известно ли тебе, что он не однороден, но состоит из множества изрядно разреженных дымов?
— Я устал слушать всякую чушь, — процедил сквозь зубы Креол. — Хватит рассказывать мне небылицы и переходи к магии.
Шамшуддин покачал головой. Если бы на месте этого демона был Халай Джи Беш, Креол уже весь покрылся бы синяками. Их старый учитель не выносит, когда ему перечат, и ненавидит нахальных юнцов.
Хотя всех остальных людей он тоже ненавидит.
— Мы не видим воздуха, — ничуть не обидевшись, продолжил Мдзгрвеш. — Он слишком разреженный и не имеет цвета. Он прозрачен, как стекло. Мы и стекла не видим, если оно совершенно прозрачно и ничем не запачкано. Верно?
49 
