Последние отзывы

  33  

Она круто развернулась и отчаянно закричала:

– Но то, что ты пьяный был в тот час, помнишь? Подонок ты, Митя.

Света поспешила дальше, слыша диалог за спиной:

– Давай проучим девчонку? – предложил «остряк».

– Стой, – сказал Митя. – Тебе башку оторвут. Это дочка Железного Феликса. Говорят, его грохнул Егор прямо у нее на свадьбе...

Света бросилась бежать, задыхаясь от чужой подлости и собственной ярости. Бежала, пока в глазах не потемнело, не застучала в висках кровь.

– Подонки! Мразь! Дерьмо! – ругалась вслух.

Но устала, да и ногу растерла новыми босоножками. Села у кособокого домика на лавочку, сняла обувь. Из дома она сбежала, чтобы Марат за ней не увязался. Правильно поступила, не хватало только стычки Марата с дружками Егора. А Митя мерзавец, ведь помнит, помнит! Почему все так скверно?

– Эй! Чего здесь расселась? – Над забором торчала сморщенная, перекошенная злобой харя в кепке с беззубым ртом. – А ну, иди отсюда! Вам у моего двора маслом намазано? Пошла, пошла отсюда, проститутка!

Света отошла, оглянулась – харя следила за ней. И тогда Света все накипевшее выплеснула на деда:

– Чего зыришь, старый верблюд? Хрен моржовый! Да я вернусь сюда с пацанами и утоплю тебя в сортире, урод!

Завершив выпад, Света дунула что есть мочи под оголтелый лай собак из дворов и нецензурную ругань хари. Что ж, у современных девушек могут быть скромные познания в области кухни и быта, зато кое в чем другом они преуспевают.

Босиком Света пришла к парку, надела босоножки и, превозмогая боль в натертых местах ступней, добрела до «Ивушки». Народу в парке было очень мало, а кафе под открытым небом вовсе пустовало. Сев за столик, Света теребила фотографию. К ней лениво подплыла дородная официантка в грязном переднике красного цвета в белый горошек, вопросительно уставилась.

– Мне... мне... – мялась Света. – Мне сока... и стакан вина.

– Тебе сколько лет? – надменно спросила официантка, которой было в самый раз за плитой стоять, а не отпугивать клиентов.

– В... во... восемнадцать, – почему-то стала заикаться Света.

– Не бреши.

– Честное слово, – неубедительно промямлила Света, в этот момент сама не верившая в свое совершеннолетие. Робко добавила: – Я замужем.

Официантка фыркнула, уплыла в домик-ларек. Света растерянно оглядывалась, не зная, что делать дальше, вернется официантка с заказом или нет. Однако та вскоре приплыла, поставила два стакана (один предположительно с вином) на стол, ехидно смотрела. Света поднесла стакан ко рту, в нос ударил запах чего-то перебродившего и кислого. Отхлебнув, она постаралась не морщиться и обратилась к официантке:

– Понимаете, две недели назад была моя свадьба... Ой, это вам не нужно... Сюда заходил молодой человек... его зовут Егор... Ой, вы его не знаете... В смысле – имени не знаете. Так вот... Вы не могли бы вспомнить его? Он заказал сто пятьдесят водки... и...

– Люся! Люсь! – крикнула та в сторону ларька. – Опять тебя спрашивают.

Подошла такая же далеко не худенькая женщина, явно принявшая сто пятьдесят, так как нос ее и щеки пылали, а глаза возбужденно сверкали.

– Тебе чего? – спросила Свету Люся.

– Вот, – протянула она фотографию Егора и повторила сказанное первой.

– Не знаю, – пожала плечами Люся. – Может, и заходил.

– Ну, припомните, – настаивала Света. – Он еще вас послал... Извините.

– Да меня каждый второй посылает, делов-то! Что ж, их всех запоминать?

– Ну, посмотрите хорошенько, – умоляла Света. – Он пришел где-то в половине десятого вечера, одет был в костюм темно-синего цвета, голубую рубашку, а галстук...

– Девочка, – виновато улыбнулась Люся, – знаешь их сколько тута шастает? Они у меня слилися в одну кучу, я мужа своего скоро не различу, а ты...

Света расплакалась, да так горько и жалобно, навзрыд, что обе тетки присели на стулья и давай ее утешать. Первая поднесла стакан с вином:

– Деточка, выпей, хорошо успокаивает.

– Ага, – подтвердила Люся. – Почище валерьянки будет. Пей, пей...

Света залпом осушила стакан с невкусным вином, сморщилась. Люся на закуску поднесла к ее рту сок, но сок не перебил запаха дрянного вина, попавшего в желудок и начавшего пытать его кислятиной. Затем голова Светы стала кружиться, а тело... оно не слушалось. Женщины о чем-то ее спрашивали, Света их плохо понимала, будто иностранка, и вообще, постепенно перестала соображать. Счастье, что обе они оказались добрыми, проводили ее до такси, усадили, растормошив, спросили адрес.

  33