Особенно,... 
50 
Лита проводила глазами мужчин и снова загляделась на шествие. Девушки-полинезийки танцевали вокруг невесты, в такт музыке раскачивая бедрами. Кисточки на их юбках мягко колыхались, гипнотизируя зрителей.
— Боже, как красиво! — вслух подумала Лита и тут же услышала позади голос Барта.
— Тебе тоже хочется так выйти замуж?
Лита повернулась с усмешкой, решив, что он подтрунивает над ней, но лицо Барта было настолько серьезным, что она усомнилась в правильности своей догадки. Его пронзительно-восхищенный взгляд проник в нее, заполнил душу и требовал ответа. Лита растерялась так, как будто ей первый раз в жизни делали предложение, так, словно от сказанных сейчас слов зависела вся ее дальнейшая жизнь. Как глупо, выругала она себя. Только ответить не смогла: волнение и неловкость сковали ей уста.
Барт понял, что ответа не последует. Кажется, она все-таки сделала свой выбор не в его пользу. Чтобы не выказать боли и обиды, комом вставшей в горле, Барт решил прервать затянувшуюся паузу.
— Ты восхитительно выглядишь. Я никогда тебя такой не видел. — В его голосе Лите послышались грусть и ревность.
— Может быть, ты и не хотел видеть? — Воспоминания об Эстер и Флосси обожгли ее изнутри, как кипяток. Какое право он имеет ревновать ее, когда сам далеко не безгрешен? Кто подтолкнул ее к этому шагу? Кто? — Зачем тебе такая жена? Тогда не будет смысла глазеть на других.
— Ты до сих пор злишься на меня? Я думаю, нам нужно поговорить. Без Вина, без Флоренс… Один на один.
— Если твой репейник хоть на минуту тебя отпустит, пожалуйста. — Флоренс… Подумать только, как глубокомысленно в его устах звучит имя этой пустышки!
— Ты ревнуешь?
— Тебе очень хочется этого, я знаю. Но могу тебя разочаровать, — вспылила Лита. — Нет. Вин уделяет мне столько внимания, что времени на ревность у меня просто не хватает. — Она едва скрыла торжество, увидев, что Барт побелел как полотно. — Кстати, где же твоя подружка?
— Там же, где твой дружок, — сквозь зубы процедил Барт. — Покупает напитки. Я ушел, чтобы поговорить с тобой, но теперь вижу, что мне не было нужды оставлять ее одну.
Бедная Флосси сойдет с ума от одиночества! Какая трепетная и нежная забота! Ну ничего — вечер только начался. Она еще покажет ему, где раки зимуют! Он еще посмотрит, как прекрасно она без него обходится!
Вин и Джефри вернулись с Флосси. Кажется, она порядком успела их утомить. Джефри был уже под хмельком, поэтому почти не обращал внимания на ее нескончаемую болтовню, а Вину она невероятно досаждала, Лита видела это по его лицу.
— Вы и представить себе не можете, кого мы сегодня встретили в одном из местных баров! — Ее голосок явно хотел привлечь к себе внимание. — Мужчину-полинезийца, одетого в женское платье! Настоящий представитель сексуальных меньшинств. Никогда бы не подумала, что эта мода доберется до столь глухих мест.
— Во-первых, это не представитель сексуальных меньшинств, — остановил ее трескотню Вин. — Во-вторых, это не мода, а очень древний обычай, сохранившийся еще со времен матриархата. Таких мужчин называют «маху». Если они хотят облачаться в женскую одежду, никто не показывает на них пальцем и не хихикает. — Он покосился на Флосси так, что все поняли, кого именно он имеет в виду. — Полинезийцы считают, что человек имеет на это полное право. «Маху» может жениться, иметь детей. Он просто одет как женщина. А теперь те, кто хочет увидеть зрелище, умолкают. — Он показал Флосси на океан, и она густо покраснела, понимая, что выглядит глупо. — Приближается жених и начинается основная часть церемонии.
На огромном плоту, украшенном пальмовыми листьями и цветами, плыл жених и сопровождающие его мужчины. Жених, как и невеста, был в белом. Правда, белой на нем была лишь набедренная повязка, состоящая из длинных волокон. Его атлетический торс был обнажен и прекрасен, на теле плясали отсветы горящих факелов.
Рядом с ним, в головном уборе из красных перьев, облаченный в накидку того же цвета, что и перья, стоял высокий смуглый мужчина. Плот подплыл к берегу, и жениха подвели к невесте. Они были так молоды, так влюблены друг в друга, что, казалось, их чувства не требуют слов, любовь не требует подтверждения в полинезийском святилище.
Лита вспомнила первое увлечение Бартом, их свидания, их свадьбу. Внутри огненным шаром прокатилась боль. Почему, почему они не смогли сохранить те чувства, то лучистое тепло, которое било через край? Как они дошли до того состояния, когда невозможно поговорить, не ощерившись, не рыча друг на друга? Куда подевалось то безграничное понимание, которым они так гордились несколько лет?
50 
