Особенно,... 
57 
Ненависть, которую Лита испытывала к «пустышке Флосси», изжила себя еще на Муреа. Теперь Лита чувствовала к девушке лишь жалость, подогреваемую неестественным поведением Барта. Чего он добивается? Неужели он не видит того, что его игра лишена смысла? Ее финал ясен, и едва ли Барт получит в нем хоть какой-нибудь приз, разве — самоутверждение. Да и последнее — весьма сомнительно.
Анализируя поведение Барта, Лита не сомневалась в том, что угрызения совести все же прорвутся сквозь пелену ревности и злости. Это лишь вопрос времени. Только теперь, когда она приняла решение, для нее не должно иметь значения ни то, одумается ли Барт, ни то, когда это произойдет.
— Знаете, чего недостает нашему путешествию? — вдруг спросил Джефри. Он сделал многозначительную паузу и обвел глазами всех сидящих за столиком. — Ему недостает этакого легкого приключенческого ветра. Я, конечно, не беру в расчет Литу, которая умудрилась найти на побережье Манихи морского ежа и уколоться им.
Лита высунула кончик языка и демонстративно показала его Джефу.
— Не нуди, это присказка — сказка впереди. Итак, в свете того, что я уже сказал, предлагаю следующий вариант. Обратно, на Таити, мы не летим на самолете, а плывем на лодке, как настоящие путешественники.
— Эй, полегче, — попытался остановить его Вин. — В моторке мы не уместимся, к тому же твой «Кальмар» все равно остался на Таити.
— А я и не настаиваю на лодке. Можно взять небольшой катер. Берем катер напрокат и двигаем на остров мечты. Как вам идея?
— Не очень, — покачал головой Вин, выражая мнение большинства, которое читалось на недоуменных лицах. — Путь слишком долгий. К такому путешествию надо готовиться заранее.
— Ладно. — Видимо, этим вечером Джефри решил стать генератором идей. — Пойду на компромисс. От Бора-Бора мы плывем до Муреа на катере, а дальше — как вам заблагорассудится, господа.
— А что? — Лита прониклась экстремальным духом, охватившим Джефа. — Почему бы и нет? Это не так далеко. — Она взглянула на Барта, затем на Вина, словно ища поддержки. — Думаю, мысль не такая уж плохая.
— До Муреа? — Вин на секунду задумался. — Звучит реалистичней, чем до Таити. Я согласен. А вы? — посмотрел он на Барта.
Барт поймал его взгляд, как ловили брошенную перчатку во времена дуэлей. Зеленые глаза на мгновение сверкнули — приняли вызов.
— Думаю, что прокатиться от одного острова до другого — не велика беда. Я согласен. Да и Флосси, думаю, тоже.
— Во-первых, не называй меня Флосси — терпеть этого не могу! Во-вторых, я не хочу плыть на катере — у меня начнется морская болезнь. С моим вестибулярным аппаратом отправляться в плавание — не лучшая идея.
— Черт возьми, Флоренс! — взвился Барт. — У тебя хоть что-нибудь в порядке? Ты всегда находишь отговорки, чтобы никуда не ехать, не ходить, теперь не плыть… Морская болезнь сидит у тебя в голове, и, по-моему, ты не торопишься от нее избавляться.
— Я не поплыву. Ты можешь делать, что хочешь. На меня не рассчитывай.
Началось… Флоренс опять вошла в образ героини мыльных опер, а Барт встал на дыбы, как жеребец, которого впервые попытались объездить. Лита попробовала вмешаться, но сделать это было не так-то легко — голос Флосси заглушал все окружающие звуки. Лита подумала, что если бы Флоренс знала о своих недюжинных способностях оратора (от слова «орать»), то непременно стала бы главой всех американских демонстрантов.
Перепалка набирала обороты, точнее, превратилась в монолог из одного сплошного крика Флоренс. Барт уже умолк, наконец-то осознав, что дальнейшее выяснение отношений бесполезно, но зато его дама отрывалась за двоих. Она наделяла Барта всеми отрицательными качествами, которые могло измыслить ее воображение, так что Барт начал походить на коварного злодея из индийского фильма.
Джеф едва сдерживал смех, радуясь от всего сердца, что Флосси не запала на его скромную персону и ограничилась лишь невинным кокетством. Вин не смеялся только потому, что это было бы неприятно Лите. Что посеешь, то и пожнешь, думала Лита, глядя на Барта, опустившего глаза в тарелку с недоеденным омаром. А Барт, в свою очередь, жалел о том, что он не омар — тогда ему было бы наплевать, что кричит Флоренс и как на него смотрит Лита.
Эту цепочку, состоящую из несуразиц, разорвал наконец сам Барт. Он кинул на Флоренс взгляд, полный бешенства, и попросил ее заткнуться, именно заткнуться, а не замолчать. Как ни странно, но на нее это подействовало как заклинание — поток, описывающий бразильско-индийские злодейства Барта, остановился.
57 
