ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Мода на невинность

Изумительно, волнительно, волшебно! Нет слов, одни эмоции. >>>>>

Слепая страсть

Лёгкий, бездумный, без интриг, довольно предсказуемый. Стать не интересно. -5 >>>>>

Жажда золота

Очень понравился роман!!!! Никаких тупых героинь и самодовольных, напыщенных героев! Реально,... >>>>>

Невеста по завещанию

Бред сивой кобылы. Я поначалу не поняла, что за храмы, жрецы, странные пояснения про одежду, намеки на средневековье... >>>>>

Лик огня

Бредовый бред. С каждым разом серия всё тухлее. -5 >>>>>




  349  

Напоминание подействовало. Что они знали все крепко: что именно дисциплиной они выделялись изо всех партий. Не избежать было и сейчас, в этой комнате, найти общее решение.

Тем более, что Муранов что-то потерял спесь, почти уже и не спорил.

А Сталин – и с начала не спорил.

А Политикус и Кривобоков охотно кинулись заглаживать.

И Каменев, поняв, что остаётся в меньшинстве, согласился впредь на умеренно-революционную позицию.

Зато надо было и Шляпникову согласиться, что все трое они остаются в редакции.

Уже к полуночи на том поладили – и тут допустили Лурье с его жалобой на Петроградское телеграфное агентство, что оно скрывает размах нашей революции от Европы.

Постановили дружно: написать разоблачительную статью и поддержать реквизицию агентства Советом депутатов.

Туда ему, так ему.

Уже и к полночи – а стояли ещё два предложения о слиянии: с межрайонщиками и с меньшевиками-интернационалистами.

Межрайонщики – ребята боевые, вполне наши, и Шляпников был – за. Но теперь новоприбывшие своим правым курсом будут этому слиянию мешать. Межрайонщики и не захотят, пожалуй.

А насчёт меков-интернационалистов – так надо погодить. Угар объединенчества – тоже ни к чему. (Это ещё добавится двадцать таких Каменевых – все заумные, шаткие, небоевые.)

Но по позднему часу решили перенести обсуждение на пятницу или на субботу.

Вышли – трамваи давно не ходят, блюдут свой 8-часовой день. А автомобиля тоже нет ни одного. У Шляпникова, как У члена Исполкома и выборгского комиссара, был – но он одолжил его вчера товарищам из ПК.

Так и расходились в разные стороны, под ясным, но уже и не морозным небом, по опустевшему пустынному городу. Пошёл Шляпников ночевать на Выборгскую.

Что изменилось в городе? Не то чтобы света меньше – да и меньше (часть фонарей разбита, часть окон плотно зашторена), но безлюдней. Автомобили если проносятся – то без прежнего шика, а по будним революционным делам. И шикарные санки не носятся, ни фаэтоны не плывут с обеспеченной самоуверенной публикой – подпугнули буржуазию, подобралась. Да всех лишних прохожих раней с улицы сметает – боятся встреч, раздёва, кражи.

Только члену ЦК, БЦК и ИК Саньке Шляпникову нечего беречь, нечего опасаться, а при случае так и двинуть наладчика прямо в физию. Пришла революция, свалили царя, победили, – а шёл Шляпников в том же неподбитом пальтишке, в тех же ботинках и галошах, в которых таскался прошлой осенью по ночным улицам и пустырям, только тогда он смекал, нет ли слежки, да сейчас не подъедешь за 8 копеек на трамвае, а надо шагать да шагать, опять отмерять наискосок по пустырям питерские волчьи тропы.

Да хоть в груди уляжется, разойдётся, а то ведь не заснёшь. Пекли его эти разговоры, непонятливость, несогласность или невозможность доказать. Да что ж от Ленина до сих пор ни строчки? Хоть бы он им доказал!

Весь вечер не мог Шляпников ещё понять: чем ему так неприятен был суетливо-суёмый Лурье – ничего вредного он не говорил, а скорее в пользу. Но весь вечер мешал, как заноза, а мысли не собрались понять.

И только на пустыре, на бугре, где перед ним раскрылось небо, уже заходящая предполная багровая луна да крупные звёзды, отникающие от её засвета, – тут он понял: Лурье приехал из Копенгагена, добрался, ничего.

А Сашенька была в Христиании, ближе. И не ехала.

И тоска-тоска потянула, хоть завой!

Как же могла не спешить?! Что же с ней?

Да уж хоть не на любовь, хоть на революцию, – как же не поспешить?

617

Поздно вечером, уже Таврический опустел, Ободовский усадил в автомобиль четверых полковников – Половцова, Якубовича, Туманова и Энгельгардта – и повёз их в министерство юстиции на Екатерининскую.

Энгельгардта можно было вполне не везти: мундир он надел во вторую революционную ночь, на минуту ему показалось, что он – во главе революции, издал несколько громких приказов и до сих пор жил ими, ещё не поняв, что оттёрт в ничтожество. И какие ценные военные советы и соображения мог он произнести перед Керенским? Просто смех.

Якубович и Туманов были неплохие штабисты. Если бы Керенскому предстояло разрабатывать стратегическую операцию – что ж, они могли бы ему предложить совет (может быть и негодный).

Но ведь вопросы Керенского наверное будут касаться реального состояния сегодняшних войск, границ возможных настроений, чего-то живого, – а это всё знал и мог высказать только Половцов, единственный тут боевой офицер.

  349