ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Слепая страсть

Лёгкий, бездумный, без интриг, довольно предсказуемый. Стать не интересно. -5 >>>>>

Жажда золота

Очень понравился роман!!!! Никаких тупых героинь и самодовольных, напыщенных героев! Реально,... >>>>>

Невеста по завещанию

Бред сивой кобылы. Я поначалу не поняла, что за храмы, жрецы, странные пояснения про одежду, намеки на средневековье... >>>>>

Лик огня

Бредовый бред. С каждым разом серия всё тухлее. -5 >>>>>

Угрозы любви

Ггероиня настолько тупая, иногда даже складывается впечатление, что она просто умственно отсталая Особенно,... >>>>>




  150  

– Его затмевали Марий и Скавр, – заметил по этому поводу Антоний Оратор.

– Нет, у него просто не было достойной репутации, – отозвался Луций Цезарь.

– А кто в этом был виноват? – насмешливо улыбнулся Катул Цезарь.

– В основном, видимо, Гай Марий, я полагаю, – отвечал его брат.

– Он наверняка знает, чего хочет, – сказал Антоний Оратор.

– И он это делает, – поежился Сцевола. – Я не хотел бы оказаться с ним по разные стороны!

Именно об этом думал и молодой Цезарь, пока лежал в своем убежище, наблюдая и слушая разговор своей матери с Суллой.

– Завтра я уезжаю, Аврелия, но я не мог уехать не повидав тебя, – говорил тот.

– Я не простила бы, если бы ты уехал не попрощавшись.

– А где Гай Юлий, его нет?

– Он далеко, вместе с Луцием Цинной, среди марсов.

– А, подбирают куски, – кивнул Сулла.

– Ты замечательно выглядишь, Луций Корнелий, несмотря на все свои трудности. Полагаю, что это женитьба подействовала на тебя так хорошо.

– Или женитьба, или то, что я стал слишком любить свою жену.

– Ерунда! Ты никогда не изменишься.

– Как воспринял Гай Марий свое поражение?

– Не без ворчания в кругу семьи, разумеется. – Аврелия поджала губы. – Он не очень-то тебя жалует.

– Я этого и не ожидал. Но он наверняка должен признать, что я не гоняюсь за тем, чтобы мои приказы воспринимались с рабски высунутыми языками или бешеной похвалой.

– Ты и не нуждаешься в этом, – заметила Аврелия, – и это как раз то, почему Гай так расстроен. По-видимому, он уже не рассматривается в Риме как альтернативный военный вождь. Хотя ты выиграл Травяной венок, Гай всегда был единственным. Его враги в сенате были очень могущественны и все время ему мешали, но Гай знал, что он был единственным. Он также знал, что в конце концов они вынуждены будут обратиться к нему. А теперь он стар и болен и, к тому же, есть ты. Он боится, что ты лишишь его поддержки среди представителей высшего сословия.

– Аврелия, он человек конченый! Не в том смысле, что он лишен славы или чести, но его время кончилось. Почему же он не видит этого?

– Я полагаю, что будь он моложе и находись в более ясном рассудке, он бы понял это. Вся беда в том, что перенесенные им удары повлияли на его мозг – по крайней мере так думает Юлия.

– Она все всегда знает более точно и намного раньше, чем остальные, – заметил Сулла и собрался уходить. – Как твоя семья?

– Замечательно.

– А сын?

– Неукротим. Неутомим. Необуздан. Я пытаюсь придерживать его, но это чрезвычайно трудно.

«Но меня не надо придерживать, мама! – подумал молодой Цезарь, выбираясь из своего гнезда, как только Сулла и Аврелия удалились. – Почему ты всегда думаешь обо мне как о пушинке одуванчика, летящей на ветру?»

Глава 2

Думая, что Сулла не будет тратить время, пересекая со своими войсками Адриатику навстречу неблагоприятным зимним ветрам, Публий Сульпиций нанес свой первый удар во второй половине октября. О приготовлениях он не заботился: для того, кто не любит демагогию, невыносимо культивировать искусство демагогии. Тем не менее он проявил предусмотрительность, поговорив с Гаем Марием и попросив его поддержки. Гай Марий не любил сенат, и Сульпиций не разочаровался в оказанном ему приеме. Выслушав то, что он предложил сделать, Марий кивнул.

– Ты можешь быть уверен в моей полной поддержке, Публий Сульпиций, – сказал великий человек. Несколько мгновений он молчал, а затем добавил как бы в раздумье – Тем не менее я попрошу тебя об одной услуге – ты издашь закон, согласно которому мне будет поручено командование в войне против Митридата.

Требование казалось слишком небольшой ценой, и Сульпиций улыбнулся.

– Я согласен, Гай Марий. Ты получишь это командование.

Сульпиций созвал народное собрание и предложил два законопроекта: один призывал к изгнанию из сената каждого его члена, который имел долги на сумму, большую, чем восемь тысяч сестерциев; другой требовал возвращения всех тех людей, которые были изгнаны комиссией Вария еще в те дни, когда сам Варий преследовал их, подозревая в том, что они стояли за предоставление гражданства для италиков.

Сладкоголосый и медоточивый, Сульпиций выбрал верный тон.

– Кто они, думающие о себе, что созданы сидеть в сенате и принимать решения, когда едва ли не каждый из них является нищим и безнадежным должником? – вскричал он. – Каждому из нас, кто задолжал, нет веры, потому что мы не прикрыты сенаторской исключительностью и не можем облегчить свой долг пониманием кредиторов, которые, не думая о политике, толкают нас слишком далеко! Для них, все еще заседающих в Гостилиевой курии, долги – это такая пустяковая, несерьезная вещь, на которую можно не обращать внимания до лучших времен! Я знаю, потому что сам сенатор, я слышал, как они говорили друг с другом об этом, и видел те поблажки, которые делались там и здесь для кредиторов! Я даже знаю кого, среди присутствующих в сенате, ссуживают деньгами! Ну теперь это пора прекратить! Те, кто не имеет собственных денег, не имеют право заседать в сенате! Человек не должен иметь права называть себя членом этого надменного и исключительного места, если он действительно не является лучшим в Риме!

  150