ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Цыганский барон

Немного затянуто, но впечатления после прочтения очень приятные )) >>>>>

Алая роза Анжу

Зря потраченное время. Изложение исторического тексто. Не мое. >>>>>

Бабки царя Соломона

Имена созвучные Макар, Захар, Макаровна... Напрягает А так ничего, для отдыха души >>>>>

Заблудший ангел

Однозначно, советую читать!!!! Возможно, любительницам лёгкого, одноразового чтива и не понравится, потому... >>>>>

Наивная плоть

Не понимаю восторженных отзывов. Предсказуемо и шаблонно написано >>>>>




  211  

Анна открыла глаза, ей было страшно, голова кружилась, она увидела мягко качающийся блестящий потолок, неразбериху рекламных объявлений, пустые лица, в глазах одно желание — крепко держаться на ногах, когда качнется поезд. Лицо, примерно в шести дюймах от нее: кожа желтовато-серая, с большими порами, рот — неряшливый и влажный. Глаза упорно смотрят ей в глаза. Она подумала: «Пока я здесь стояла, откинув голову назад, закрыв глаза, он разглядывал мое лицо и представлял себе, как это лицо находится под ним». Ей стало худо; она отвернулась; она стала смотреть в другую сторону. Его неровное дыхание касалось ее щеки, несвежий запах. Еще две остановки. Анна потихоньку, дюйм за дюймом, отодвигалась от него, различая в тряске и покачивании поезда движения мужчины, который пытался вдавить себя в толпу, поближе к ней, его лицо болезненно кривилось от возбуждения. Он был безобразен. «Боже, да они ужасны, как мы ужасны», — думала она, а ее плоть, которой угрожала близость его плоти, так и сжималась от отвращения и страха. На своей станции она протиснулась наружу, на платформу, в то время как другие пытались втиснуться в вагон, мужчина шагнул за ней, шел по пятам, пытался к ней прижаться сзади, на эскалаторе, стоял за ней в очереди к турникету. Анна сдала билетик и поспешила прочь, хмуро глянув на него через плечо, когда он ей сказал: «Хотите прогуляться? Хотите прогуляться?» Он ухмылялся, он торжествовал; в своем воображении он одержал над ней победу, он ее унизил, пока она стояла там, в вагоне, закрыв глаза. Она ответила: «Идите прочь»; она все шла и шла, пока не вышла наконец из-под земли, на улицу. Незнакомец все еще ее преследовал. Анна испугалась; а испугавшись, изумилась самой себе; и снова ей стало страшно оттого, что он сумел так сильно напугать ее. «Что со мной случилось? Такие вещи происходят каждый день, это и есть жизнь в большом городе, меня это не трогает» — но это сильно ее затронуло; так же сильно, как агрессивная потребность Ричарда ее унизить, там, в кабинете, полчаса назад. Она знала, что мужчина, неприятно улыбаясь, все еще идет за ней, и она еле удержалась от того, чтоб не пуститься наутек, ее опять душила паника. Анна подумала: «Вот если б я могла увидеть или потрогать что-то, что не безобразно…» Она увидела тележку торговца фруктами, на ней были красиво и аккуратно, маленькими горками разложены плоды: абрикосы, персики и сливы. Анна купила фруктов: вдыхая терпкий чистый запах, осязая гладкость или шероховатость шкурки. Ей стало лучше. Паника прошла. Мужчина, который ее преследовал, стоял с ней рядом, выжидая, ухмыляясь; но теперь она была неуязвима для него. Она прошла мимо него, неуязвимая.

Анна припозднилась; но она не волновалась: Ивор должен быть дома. За то время, что Томми провел в больнице, а Анна так часто была с Молли, Ивор вошел в их с Дженет жизнь. Из незаметного жильца из верхней комнаты, которого они почти не знали, который говорил «спокойной ночи» и «с добрым утром» и уходил и приходил почти бесшумно, он превратился в друга Дженет. Пока Анна дежурила в больнице, он водил девочку в кино, он делал с ней уроки, он говорил Анне, чтобы она не волновалась и что ему совсем не трудно, а, наоборот, весьма приятно присматривать за Дженет. И это так и было. И все же Анну эти перемены смущали. И дело было не в нем, не в Дженет, ведь Ивор общался с девочкой легко и просто, и в высшей степени тактично и прелестно.

Сейчас, по безобразной лестнице взбираясь к себе домой, она подумала: «Дженет нуждается в мужчине, в ее жизни не хватает мужчины, девочке не хватает отца. Ивор с ней общается прекрасно, он добрый и хороший. И все же, поскольку он не мужчина — что я хочу сказать, когда я говорю: „Он — не мужчина“? Ричард — мужчина; Майкл — мужчина. А Ивор нет? Я знаю, что с „настоящим мужчиной“ была бы неизбежна область напряжений и трений, нелегких откровений, невозможных в общении с Ивором; открылась бы еще одна сторона жизни, которая сейчас закрыта; и все же Ивор так очарователен, когда он с Дженет, он так прекрасно с ней общается, так что же я понимаю под „настоящим мужчиной“? Ведь Дженет обожает Ивора. И обожает его друга Ронни, — во всяком случае, она так говорит».

Около месяца назад Ивор спросил у хозяйки, нельзя ли его другу, у которого плохо с деньгами и который потерял работу, пожить у него. Анна совершила все положенные движения, предложив поставить в комнату еще одну кровать, и тому подобное. Обе стороны сыграли положенные им роли, и Ронни, безработный актер, вселился в комнату Ивора и в его постель, и, поскольку Анне было все равно, она ничего не сказала. Судя по всему, Ронни намеревался жить у них до тех пор, пока она его не прогонит. Анна понимала, что Ронни был той ценой, которую она, по мнению Ивора, должна была ему заплатить за его недавно завязавшуюся дружбу с Дженет.

  211