64 
— Так что же я по-твоему должна делать? — спросила она с той невыносимой мягкостью, которая была столь характерна для нее. Сквозь пятна лунного света она смотрела на Вилли.
— Тебе следует отправиться в постель с одним из нас. Чем скорее, тем лучше. Нет лучшего лекарства от безрассудной страсти, — сказал Вилли в своей брутально-добродушной манере, как он всегда это делал, когда входил в роль искушенного жизнью жителя Берлина.
Тед скривился и убрал свою руку с плеч Мэрироуз, давая тем самым понять, что он вовсе не разделяет подобный цинизм и что, случись ему отправиться в постель с Мэрироуз, он будет движим чистейшим романтизмом. Ну, разумеется, так бы оно все и было.
— Так или иначе, — заметила Мэрироуз, — я не вижу в этом смысла. Я думаю только о брате.
— Я не встречал никого, кто бы так предельно откровенно говорил об инцесте, — сказал Пол. Он хотел обратить все в шутку, но Мэрироуз ответила совершенно серьезно:
— Да, я понимаю, что это был инцест. Но, что забавно, в то время я никогда не думала об этом как об инцесте. Понимаешь, мы с братом просто любили друг друга.
Мы снова испытали шок. Я почувствовала, как плечо Вилли напряглось, и я помню, что подумала, что еще минуту назад он был декадентствующим европейцем; но одна мысль о том, что Мэрироуз спала с родным братом, мгновенно вернула Вилли к его истинной сущности, а был он пуританином.
Повисло молчание, а потом Мэрироуз спокойно заметила:
— Я понимаю, да, я понимаю, почему вы в шоке. В последнее время я много думала об этом. Но мы же никому не делали зла, правда? Поэтому я не понимаю, что было в этом плохого.
Снова воцарилось молчание. Потом Пол ворвался в их разговор, очень весело и беззаботно:
— Мэрироуз, если тебе вообще все равно, почему бы тебе не лечь со мной? Как знать, а вдруг ты исцелишься?
Пол все еще сидел очень прямо, поддерживая Джимми, по-детски привалившегося к нему во сне. Он обнимал Джимми очень терпеливо, точно так же, как Мэрироуз позволяла Теду обнимать ее. Пол и Мэрироуз играли в нашей группе одну и ту же роль, находясь при этом по разные стороны барьера, обусловленного полом.
Мэрироуз спокойно ответила:
— Если мой возлюбленный из Кейпа так и не смог меня заставить забыть брата, почему ты думаешь, что сможешь это сделать?
Пол поинтересовался:
— А какова природа той помехи, что мешает жениться на тебе твоему обожателю?
Мэрироуз сказала:
— Он из очень хорошей кейпской семьи, и его родители не позволяют мне выйти за него, потому что я недостаточно для него хороша.
Пол опять позволил себе издать грудной, глубокий, привлекательный смешок. Я не хочу сказать, что он этот смешок культивировал, но, безусловно, он понимал, что это одна из тех мелких черточек, которые делают его образ столь обаятельным и притягательным.
— Хорошая семья, — сказал он саркастически. — Хорошая семья из Кейпа. Должно быть, семья богатая, по-настоящему богатая.
Это заявление не было таким снобистским, как может показаться. Снобизм Пола проявлялся косвенно, в его шутках или же в игре словами. На деле он потакал своей главенствующей страсти, он наслаждался всем нелепым и невообразимым. И я не имею никакого права его винить за это, потому что, осмелюсь предположить, настоящая причина, по которой я оставалась в колонии еще долгое время после того, как необходимость в этом отпала, сводилась к тому, что в таких местах есть все возможности для получения такого рода наслаждений. Пол предлагал всем нам развлечься и позабавиться, как это было, когда он обнаружил мистера и миссис Бутби, Джона и Мэри Булль во плоти, заправляющих отелем «Машопи».
Но Мэрироуз сказала спокойно:
— Полагаю, тебе все это кажется забавным, поскольку ты привык к хорошим семьям в Англии, и, конечно же, я понимаю, что хорошая английская семья — совсем другое дело, чем хорошая семья из Кейпа. Но для меня-то все едино, итог один и тот же, да?
В ответ на это Пол состроил какую-то неопределенную мину, призванную скрыть начатки беспокойства. Он даже, словно пытаясь доказать, что Мэрироуз несправедливо ополчилась на него, как-то инстинктивно шевельнулся, чтобы Джимми мог поудобнее устроиться у него на плече, тем самым пытаясь показать, что он умеет быть заботливым и нежным.
— Если бы я спала с тобой, Пол, — спокойно заявила Мэрироуз, — я полагаю, я бы к тебе привязалась. Но ты такой же, как и он, — мой парень из Кейпа. Ты никогда бы не женился на мне, я недостаточно для этого хороша. У тебя нет сердца.
64 
