115 
Я поверил ему. Безоговорочно поверил.
– Что же мне делать? – уныло спросил я. – Мне никак не разобраться в своих собственных чувствах и уж тем более в том, что чувствует она. Я терзаюсь страхом.
– Ничего, – сказал он, немного успокоившись. – Пусть все идет, как идет.
Мы вместе шагали по разоренному кварталу.
Наконец появилась вывеска бара в красных неоновых огнях, мигавших под раскидистыми ветвями старого умирающего дерева. Заколоченный досками фасад был расписан от руки зазывной рекламой, а свет внутри сиял так слабо, что сквозь грязную стеклянную дверь почти ничего не было видно.
Луи вошел внутрь, я последовал за ним, удивившись большой толпе белых мужчин, болтавших за рюмкой у длинной стойки бара и за грязными маленькими столиками. В толпе попадались и женщины, молодые и старые, одетые в джинсы, как и их спутники. Картину освещали вульгарные красные лампочки, свисавшие с потолка. Оглядевшись, я увидел повсюду обнаженные руки, грязные безрукавки, лица, оскаленные в циничных белозубых улыбках.
Луи прошел в угол зала и опустился на деревянный стул рядом с большим небритым и косматым человеком, который сидел за столиком один, мрачно уставившись на бутылку с выдохшимся пивом.
Я двинулся следом, с отвращением вдыхая застоялый воздух, пропитанный запахом пота и густым сигаретным дымом. В зале стоял неприятный громкий гомон, заглушавший отвратительную песню, отвратительную по словам, ритму и агрессивному исполнению.
Я уселся напротив опустившегося смертного, а он в свою очередь посмотрел подслеповатыми светлыми глазами на Луи, а потом на меня, словно собираясь от души позабавиться.
– Итак, что понадобилось здесь джентльменам? – спросил он низким голосом. Огромная грудь вздымалась под ношеной рубашкой, застегнутой на все пуговицы. Он взял со стола темную бутылку и отпил несколько глотков золотистого пива. – Ну же, джентльмены, выкладывайте, – пьяно произнес он. – Когда мужчины, одетые, как вы, появляются в здешних краях, то им что-то нужно. Итак, что? Разве я говорю, что вы ошиблись адресом? Нет, черт возьми, кто-то другой может это сказать. Кто-то другой может сказать, что вы совершили серьезную ошибку. Но я этого не говорю, джентльмены. Я все понимаю. Внимательно вас слушаю. Что вы ищете – девочек или дозу? – Он улыбнулся, глядя на нас. – Я могу много чего предложить, джентльмены. Давайте представим, что сейчас Рождество. Просто откройте мне свое заветное желание.
Он засмеялся, гордясь самим собой, и снова отпил из грязной темной бутылки. Губы у него были розовые, а подбородок закрыт седой бородой.
Луи уставился на него, не отвечая. Я следил за происходящим как завороженный. Лицо Луи постепенно утратило какое-либо выражение, на нем нельзя было разглядеть ни малейших чувств. Такие лица бывают у мертвецов. Он сидел, уставившись на жертву, позволяя ей все больше терять человеческое обличье, и я понял, что убийство уже предрешено, миновав стадии возможности и вероятности.
– Я хочу убить тебя, – тихо сказал Луи. Он подался вперед и уставился в серые глазки с красными веками.
– Убить меня? – переспросил человек, приподняв бровь. – Ты думаешь, у тебя это выйдет?
– Думаю, да, – тихо ответил Луи. – Убедись сам.
Он склонился еще ниже и впился зубами в толстую небритую шею жертвы. Я увидел, как глаза человека на мгновение вспыхнули над плечом Луи, а потом остекленели и постепенно потухли.
Мертвец всем своим огромным неуклюжим телом навалился на Луи, его рука с толстыми пальцами еще несколько раз вздрогнула и обмякла рядом с бутылкой пива.
Спустя несколько секунд Луи отстранился и уложил голову и плечи жертвы на стол, ласково дотронувшись до густой седой шевелюры.
На улице Луи полной грудью вдыхал свежий ночной воздух. Его лицо порозовело от крови, наполнившей вены.
Он взглянул на небо, пытаясь разглядеть далекие звезды, и улыбнулся печальной, горестной улыбкой.
– Агата, – тихо произнес он, словно молитву.
– Агата? – повторил я, испугавшись за друга.
– Мать Клодии, – пояснил он, глядя на меня. – Однажды она назвала это имя, в точности как об этом говорила Меррик. Назвала оба имени, отца и матери, как ее, наверное, учили отвечать незнакомцу. Имя ее матери – Агата.
– Понятно, – ответил я. – Меррик будет очень довольна. По традиции старых обрядов, когда вызываешь духа, нужно назвать имя его матери.
– Жаль, что он пил только пиво, – заметил Луи, когда мы пошли обратно к дому Меррик. – Капелька чего-то покрепче в крови мне бы не помешала, хотя, наверное, без нее все же лучше. Голова осталась ясной. Я верю, Меррик сможет сделать то, о чем я ее просил.
115 
