79 
— Апад, Эрука, — позвал Перкар. — Я опять могу видеть. Наверное, в мече моем живет некое божество. Он спросил у меня, не желаю ли я видеть — и вот я вижу.
Апад и Эрука принялись умолять свои мечи даровать им зрение, но в глазах их по-прежнему оставалась ужасающая тьма.
— Теперь можно не спешить, — сказал Перкар. — Чудища остались позади, нескольких я убил или ранил. Я думаю, они трусливы, как Лемеи. Думаю, мне удастся, удерживая их поодаль, вывести вас отсюда.
— Надеюсь, — прошептал Эрука. — Мне здесь не нравится.
— Спой нам песнь, — предложил Перкар. — Спой нам песнь — пусть они знают, что мы их не боимся.
— Я… не в состоянии петь.
— Пой, Эрука, — простонал Апад. — Пожалуйста. Я не могу слышать, как они копошатся. Пусть песня заглушит этот шум.
— Перкар, — жалобно протянул Эрука. — Ты и вправду можешь видеть?
— Конечно, — ответил Перкар, хлопнув друга по плечу. — Я вижу все вокруг. А теперь спой нам.
— Что спеть?
— Не знаю. Что-нибудь о солнце и зеленых долинах.
— Ах, — вздохнул Эрука.
Перкар взял его руку и соединил с рукой Апада. Сам он также взял за руку Апада и встал впереди.
— Идем.
Чудища все еще были позади. Они не знали, как далеко способен видеть Перкар, и находились как раз в поле его зрения. Это устраивало Перкара. Он повел своих Друзей по коридору. Эрука запел детскую песенку — об охотнике-крабе и головастиках и гибкой иве. Перкар не улыбался, но от песни ему стало легче.
Вскоре они увидели впереди свет. Эрука прервал свою Песнь веселым ревом. Перкар присоединился к нему. Обитатели тьмы, казалось, обрели свое утраченное мужество и подобрались ближе, чтобы напасть на Перкара, и он не был уверен, что одолеет их всех своим волшебным мечом, хотя и продолжал подбадривать Апада и Эруку. Они ускорили шаг, и Перкар на всякий случай то и дело оборачивался.
Чем ближе они подходили к выходу, тем слабее становилось магическое зрение Перкара. Но это было добрым знаком: значит, и чудища также теряют остроту зрения, хотя Лемеи конечно же это бы не остановило. Перкару было только непонятно, отчего свет снаружи кажется ему оранжевым. Но вдруг Эрука что-то быстро пробормотал.
— Что? — спросил его Перкар. — Что ты сказал?
— Солнце заходит.
Он не сразу понял, что беспокоит Эруку: скоро наступит ночь и демоны смогут выбраться вслед за ними из пещеры.
— По крайней мере мы выберемся отсюда, — заметил Апад. — Мы не умрем под землей.
— Мы не собираемся умирать, — оборвал его Перкар. И остановился, едва не споткнувшись, потому что источник света сделался различим, а его волшебное зрение совершенно исчезло. Это был не свет заката, а факел.
VIII
ОХОТНИЦА
Обычно бледное лицо Нгангаты пылало от гнева и казалось едва ли не багровым при свете факела. Атти, стоявший позади него, был необыкновенно суров.
— Вы, остолопы, — прорычал Нгангата, — глупые, безмозглые сосунки! Что вы натворили? Что затеяли?
Перкар указал рукой во тьму коридора:
— Сейчас не время сетовать на нашу глупость. Есть более неотложные заботы.
Нгангата всмотрелся туда, где свет граничил с мраком, и нахмурился. Там ничего не было видно, но в тишине отчетливо стали слышны странные звуки.
— Понимаю, — сухо сказал Нгангата. — Перкар, ты весь в крови. Кто еще ранен?
— Это не только моя кровь, — ответил Перкар. Рана на его плече почти совсем затянулась, хотя боль была такой, какой Перкар доныне не испытывал. Казалось, в плечо ему воткнули сосульку.
Апад и Эрука не были ранены.
— Идем, — сказал Нгангата. — Надо пройти еще немного.
У Нгангаты и Атти были очень хорошие факелы: светили ярко и сгорали медленно. Демоны остались позади, и наконец воины, обогнув поворот, увидели впереди сияние дня. Когда они выбрались из пещеры, похоже, было уже утро, и Эрука, упав на колени, запел песнь богине Солнца. Но Атти рывком поставил его на ноги.
— Только не теперь. Сейчас вам предстоит объяснить Владыке Леса, где вы пропадали. Постарайтесь говорить убедительно, а не то всех погубите.
Эрука так был потрясен его словами, что едва сдерживал слезы. Апад, еле живой, весь был испачкан засохшей кровью. Перкар мельком оглядел свои доспехи — они также были в крови.
— Нам нужно было завладеть оружием, разве не так? Я думал…
— Что ты думал — никого не интересует, — вмешался Нгангата. — Важно то, что ты сделал. Владыка Леса знает уже обо всем, что вы, дуралеи, натворили.
79 
