Последние отзывы

  113  

— Да что с тобой? Что ты говоришь? Что ты меня пугаешь? — заговорила она, готовая расплакаться навзрыд. — Зачем мне чужие дороги? Я знаю свои… Да разве я виновата? Ведь так вышло… А ты? Зачем же ты?

— Я не люблю тебя, — сказал Леонид.

— Неправда! Ты любишь! — выкрикнула Хмельно; она так испугалась за свое счастье, что есю ее била крупная дрожь. — Любишь! Любишь! — повторяла она запальчиво, — Я знаю. Я видела. Разве я слепая?

— Это не любовь…

— Замолчи! Замолчи! — кричала она, рыдая, и вдруг схватилась за полы кожаной куртки Багрянова. — Убей меня! Убей!

Она исступленно боролась за свое счастье. Теперь, когда все было сказано, Леонид уже не отрывал ее от своей груди…

IV

С полночи над степью засвистел ветер. К рассвету он окреп настолько, что начал гнуть березы, обламывать на них засохшие ветки и гулко хлопать верхом бригадной палатки. Из железной печки, в которой дед Ионыч поддерживал огонь всю ночь, частенько выбивало дым. Сонные ребята ворочались и чихали.

Корней Черных очнулся оттого, что занемела правая нога. Он испугался, что долго спал, и при свете фонарика поглядел на часы. Оказывается, продремал, сидя за столом, не больше получаса. Достаточно. Надо опять идти к тракторам.

У выхода из палатки его встретил Ионыч.

— Значит, кончаете клетку? — спросил он.

— Кончаем, отец!

До этой ночи Корней Черных, как и Багрянов, работал где придется — то на тракторе, то на прицепе. Только с вечера он начал выполнять свои непосредственные обязанности. А ночь, как назло, выдалась беспокойная.

На вечерней пересмене Виталий Белорецкий, впервые вышедший на работу после болезни, принял свой трактор от Хаярова. Весь агрегат, по словам Белорецкого, был в полном порядке. Корней Черных все же ослушал дизель, проверил уровень воды, топлива и масла, осмотрел пылеот-стойник, начал пробовать крепления…

— Не доверяешь? — обидчиво спросил его Белорецкий.

— Такой порядок, — суховато оправдался Корней Черных. — Да и почему я должен тебе доверять? Ты ведь всего-то третий раз выходишь в борозду. Дизель еще плохо знаешь…

— Не хуже других, будь покоен!

За этим-то неприятным разговором Корней Черных и позабыл спросить Белорецкого, спустил ли он отстой из корпуса грубой очистки, как это положено делать через каждые двадцать часов работы.

Около полуночи трактор Белорецкого начал терять мощность и, наконец, окончательно остановился. Пришлось промывать фильтр грубой очистки и удалять воздух из отопительной системы.

Теперь у Черных были другие заботы.

Ожидалось, что на рассвете один за другим допашут свои загонки Соболь, Холмогоров и Белоусов. Сразу же следовало организовать помощь Зарницыну и Белорецкому, чтобы общими усилиями сегодня же утром закончить первую клетку целины.

Над степью едва-едва брезжило. Шумел под ветром Заячий колок. Вдали низко над целиной струились светлые полосы. Корней Черных зашагал в ту сторону, где текли тракторные огни…

…Заранее было известно, что раньше всех допашет свою загонку Ванька Соболь. Но в любом деле полно неожиданностей, и потому Холмогоров и Белоусов, отстававшие от Соболя не так сильно, не теряли надежды вырваться за ночь на первое место. Все эти трое молодых трактористов, не любили говорить о соревновании, не очень-то заглядывались на доску показателей (разве что мельком, проходя мимо), но тем не менее дух соревнования всегда витал над их агрегатами; каждому из них втайне хотелось отличиться с первых же дней работы на целине.

Но больше всех мечтал о первенстве Ванька Соболь.

При всей своей самоуверенности умный Ванька не мог не видеть, что он в глазах Тони во многом проигрывает рядом с московскими заводскими парнями, особенно с Зарницыным. И не без оснований Ванька рассчитал, что если проиграет еще и в работе, то его карта определенно будет бита. Конечно, Соболь отлично знал, что девушки далеко не всегда влюбляются в передовиков, как это изображается в книжках или в кино. Но он понимал также, что ему при теперешней ситуации все же гораздо выгоднее быть впереди всех — на виду у всей бригады.

Ванька Соболь с первого Дня боролся за первенство совсем не с теми мыслями, какие были у Холмогорова и Белоусова, но боролся он не менее упорно, чем его соперники по работе. «Да я из-за нее, — думал он о Тоне, — любого обставлю! Кровь из ноздрей!»

Ванька Соболь не жалел ни времени, ни сил на уход за своим агрегатом и всегда держал его в отличном состоянии. Он заботился не только о тракторе, но в равной мере и о плуге, который всегда мог подвести. Всячески стараясь уменьшить тяговое усилие плуга, он следил за тем, чтобы лемехи всегда были острыми и установлены в одной плоскости, чтобы колеса не болтались на осях, а все гайки на корпусах завинчивались заподлицо… Он занимался регулировкой плуга не только во время пересмены, но и во время перерывов, понимая, что на целине особенно быстро ослабевают крепления. Все это дало возможность Ваньке Соболю выигрывать понемногу на каждом круге, а ведь из минут слагаются, часы.

  113