Особенно,... 
177 
Вулф был ошарашен.
— Вы все это прочитали? — сказал он.
— Господи! — не слыша его вопроса, визжала Джилси. — Как будто это его изнасиловали: пишет себе и пишет. Я знаете что скажу, мужики все одинаковы, сначала изнасилуют тебя до смерти, и тут же орут как бешеные, если ты сама кому дашь. А какое их собачье дело?
— Ничего не понимаю, — развел руками Вулф. — Вам что, понравилась книга?
— Понравилась?! Разве такое кому может понравиться?
— Но ведь вы же ее прочитали. Почему? — у Вулфа дрогнул голос.
— Господи! — Джилси возвела глаза к небу, словно жалея издателя за то, что он так непроходимо глуп. — Я иногда думаю, может, вы вообще ничего не смыслите в своих книжках. — Она сокрушенно покачала головой. — И еще думаю, чего это вы делаете книжки, а я мою сортиры? Но я уж лучше буду сортиры мыть, чем читать всякую дрянь. Господи! — снова раскудахталась она.
— Послушайте, Джилси, если книга вам так не понравилась, зачем же было читать? — спросил Вулф, все еще не оправившись от удивления.
— Затем — зачем вообще читают, — невозмутимо ответила Джилси. — Надо же знать, что будет дальше.
Вулф уставился на уборщицу.
— В одних книжках совсем ничего не случается, — принялась терпеливо растолковывать ему Джилси. — В других все знаешь наперед, так что и читать неинтересно. А эта — черт-те какая: вроде знаешь, чего будет, да попадаешь пальцем в небо, — добавила она со знанием дела.
— Значит, вы прочли ее из любопытства? — спросил Вулф.
— Конечно. Зачем еще книжки читают? — Джилси плюхнула на стол издателя толстенную растрепанную рукопись и начала рывками разматывать длиннющий шнур от пылесоса, каждый понедельник опоясывающий ее мощный торс.
— Когда вы ее издадите? — Джилси ткнула в рукопись пальцем. — Я хотела бы, чтобы она была у меня дома. Если можно.
— Вам нужна эта книжка? — удивился Джон Вулф.
— Если это не трудно, — ответила Джилси.
— Но теперь-то вы знаете, что было дальше. Зачем вам это читать еще раз?
— Ну… — Джилси явно смутилась. Джон Вулф никогда еще не видел ее смущенной, только сонной. — Ну… может, я кому дам ее почитать. Может, кому-нибудь захочу напомнить, какие все мужики твари.
— А вы-то будете ее перечитывать? — спросил Вулф.
— Ну… не всю, конечно. Не всю сразу. И не завтра. — На лице уборщицы снова появилось смущение. Я… я… — сконфуженно проговорила она, — там есть куски, какие я не прочь прочитать еще разок.
— Зачем? — спросил Джон Вулф.
— Господи! — Джилси устало вздохнула. Казалось, у нее лопнуло терпение. — В ней все правда, — и в ее мурлыкающем голосе Вулфу почудился крик гагары над гладью ночного озера.
— В ней все правда, — машинально повторил он.
— Господи, вы что, не знали этого? — спросила Джилси. — Уж если вы не разбираетесь, какая книжка про жизнь, а какая нет, нам надо и впрямь поменяться местами, — пропела Джилси и засмеялась, сжимая в руках толстую трехпалую вилку пылесоса. — Только боюсь, мистер Вулф, вы и в сортирах-то не шибко разбираетесь, — пошутила она и, пройдя через весь кабинет, заглянула в корзину для бумаг. — Да и в мусорных ящиках гоже. Сразу чувствуется, когда в книжке все правда. Читаешь и говоришь: да, так эти идиоты и ведут себя. Ясно, что такая книжка про жизнь.
Нагнувшись над корзиной, Джилси извлекла клочок бумаги, одиноко лежавший на самом дне, и сунула его в карман передника. Этот скомканный листок был первой и единственной страницей письма к Гарпу, над составлением которого так долго бился издатель.
Много месяцев спустя, когда „Мир от Бензенхейвера“ готовился к печати, Гарп пожаловался Вулфу, что некому посвятить новый роман. Посвящать его памяти Уолта Гарп не хотел. Он ненавидел посмертные посвящения. „Грешно наживать капитал на личной трагедии, — говорил он. — Пусть те, кто хочет показаться читателю серьезней, чем есть на самом деле, пишут такие посвящения“.
Посвятить книгу матери Гарп тоже не мог. Он приходил в бешенство при мысли о том, что все, кому не лень, козыряют именем Дженни Филдз.
О посвящении Хелен не могло быть и речи, а Данкену посвящать стыдно. Разве можно ставить имя сына на книге, которую он не позволит ему прочесть? Ведь Данкен совсем еще ребенок. Гарп с легким отвращением сознавал, что пишет книги, которые нельзя показывать собственным детям. Посвятить „Мир от Бензенхейвера“ Элис и Гарри Флетчерам? Но им прохода не будет от сплетен. Одной Элис? Тоже нельзя! Гарри может обидеться.
177 
