46 
– Ты необыкновенная, – прошептал он и поцеловал ее губы. – Я так хочу, чтобы тебе было хорошо.
– Мне и так хорошо, милый, – отозвалась она, чувствуя, что ее кости плавятся от желания. Ночной воздух словно шелк мягко обволакивал тело. Даньелл чувствовала жар костра, но еще больший пожар разгорался внутри ее тела.
Каждое место на ее обнаженной коже, которого он касался губами или пальцами, вспыхивало под накалом страсти. Она выгнулась, прижимаясь к нему. Обхватив его руками, ласкала широкие плечи и мускулистую спину. Его язык проник в ложбинку между грудей, пощекотал нежную кожу под каждой из них. Зачем коснулся сосков, которые давно напряглись в ожидании. Ее тело сладостно содрогнулось, из губ вырвался тихий стон. Согнув ноги, она начала гладить ступнями его икры. Рот его стал настойчивее, она почти не могла дышать. Он знал, куда прикоснуться слегка и куда более требовательно, чтобы возвести ее к вершинам наслаждения.
Даньелл чувствовала, что погружается в забытье. В мире ничего не осталось, кроме Дэвида, его умелых рук и губ и неправдоподобных ощущений, которые они в ней вызывали. Без малейших сомнений она отдавалась ему целиком и без остатка – так сильно она любила его, так сильно хотела принадлежать ему – навсегда.
Дэвид гладил нежный изгиб ее бедра и почувствовал, как затрепетало ее тело, когда рука его скользнула между ног. Негромкие стоны наслаждения усиливали накал, и желание сжигало их, как солнце в палящей пустыне.
Он перевернулся на спину и положил ее на себя. Пальцы его пробежались по атласной коже мягкой, податливой спины и принялись гладить округлости ягодиц. Она тяжело дышала, при вдохе ее островерхие холмики упирались в его твердую грудь. Она воплощала в себе все его желания, все, что, сам того не сознавая, он искал, но не находил. Он хотел слиться с ней, обладать и быть обладаемым и чтобы это никогда не кончалось.
Он снова перевернул ее на спину и лег сверху. Палец проник к самой сердцевине ее женственности.
– Дэви!
Он накрыл ее рот своим, не давая говорить. Его неукротимая страсть передавалась и ей.
Он раздвинул коленом ее бедра и, опершись на локти, вонзился в жаркие недра. Она судорожно сглотнула воздух и крепче вцепилась в него. От первого глубокого толчка по их телам прокатилась томительная волна.
Вихрь наслаждения вскружил им головы и раскачал тела, которые, едва только слились, мгновенно приспособились друг к другу. Во взаимной гармонии их движения, поначалу сладостно-медлительные, все убыстрялись. Он отыскал ее рот, язык его проник вглубь, подчиняясь тому же ритму. Ее губы были мягкими и сладкими. Он чувствовал, как в нем неудержимо нарастает экстаз.
Пальцы Даньелл судорожно сжались. В ней тоже зарождалось исступление, заставлявшее ее вскрикивать от восторга. Ее душа прорвала тонкую оболочку земного упоения и устремилась ввысь, но и там он был для нее точкой притяжения, центром вселенной. Она вся растворилась в нем, растаяла в облаках эйфории.
Дэвид не мог больше сдерживаться. Последний раз неистово припав к ней, тело его затвердело, а потом отдалось сотрясавшим его спазмам. Даньелл прильнула к нему всем телом и, тихонько всхлипывая, двигалась вместе с ним.
Вдруг звезды взорвались, и пожар, бушевавший в ее теле, снопами искр вырвался наружу. Даньелл закричала и услышала его хриплый вскрик. Она обвила его руками и со стоном прижала к себе. Ей хотелось, чтобы это никогда не кончалось, чтобы они слились в одно целое навеки.
Даньелл еще спала. Дэвид осторожно, стараясь не потревожить, прикрыл ее разгоряченное тело обрывком скатерти. Она не пошевелилась.
Он тихонько поднялся и подбросил несколько палок в костер. Они поддерживали огонь всю ночь. Даньелл ужасно волновалась, что костер может погаснуть, а он не смел признаться, что в любой момент может снова разжечь его, если понадобится.
Желания спать у них не было. Они ни на миг не могли расстаться и любили друг друга снова и снова. Дэвид посмотрел на тихо спящую теперь Даньелл и улыбнулся. Прошедшая ночь была воистину волшебная. Но уже в следующий миг его улыбка сникла, когда он вспомнил, что сегодня должен все ей рассказать.
Дрова, которые он насобирал вчера, закончились, а потому вместе со свежими фруктами на завтрак надо было принести еще и сухих палок для костра. Когда вернется, тогда и поговорит с Даньелл, решил он, спускаясь к берегу.
Совершив пробежку по побережью, чтобы взбодриться, Дэвид свернул в глубь озера, к сливовым деревьям. Плоды были сладкие и сочные. Съев несколько штук, он положил десятка полтора в рубашку, чтобы отнести Даньелл.
46 
