ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Слепая страсть

Лёгкий, бездумный, без интриг, довольно предсказуемый. Стать не интересно. -5 >>>>>

Жажда золота

Очень понравился роман!!!! Никаких тупых героинь и самодовольных, напыщенных героев! Реально,... >>>>>

Невеста по завещанию

Бред сивой кобылы. Я поначалу не поняла, что за храмы, жрецы, странные пояснения про одежду, намеки на средневековье... >>>>>

Лик огня

Бредовый бред. С каждым разом серия всё тухлее. -5 >>>>>

Угрозы любви

Ггероиня настолько тупая, иногда даже складывается впечатление, что она просто умственно отсталая Особенно,... >>>>>




  75  

* * *

— Ах ты, выкидыш лука Индры[17]!!! Камень свистнул в воздухе.

Толстый попугай-самец, секундой раньше обильно нагадивший Карне прямо на темечко, лишь каркнул с насмешкой. То ли ворону подражал, разбойник, то ли иначе изъясняться не умел. В листве запрыгали обезьяны, вопя от счастья, — попугайская выходка показалась хвостатым разгильдяям верхом изящества.

И град огрызков обрушился на юношу.

Карна погрозил им кулаком, сорвал широкий лист с куста, уплатив пошлину в виде ссадин (кол-люч, сволочь!), после чего, оттираясь на ходу, заспешил прочь. В последнее время он страстно мечтал обладать мощью легендарного Десятиглавца, царя ракшасов, хотя бы для того, чтобы с корнем выдрать из земли эту треклятую Махендру.

Лучшую из гор, хребет ее в кручу…

Полгода странствий пешком от Хастинапура до Восточных Гхат — через Поле Куру и земли ядавов, пересекая рубежи Нижней Яудхеи и Южной Кошалы, Магадхи и Ориссы — превратили молодого горожанина во вполне достойного бродягу. Выучив воровать, чтобы не остаться голым, попрошайничать или перебиваться случайными заработками, если хочешь набить брюхо миской толокнянки, с грехом пополам изъясняться на десятке наречий — иначе вместо расспросов о дороге ты рискуешь смертельно оскорбить собеседника, стремглав прятаться в кусты, едва завидев охраняемый паланкин сановника или царскую процессию, уныло коротать вечера у ашрамов молчальников, прикусив язык и уплетая за обе щеки похлебку из горьких кореньев.

Но он шел на юго-восток.

Ночуя в шалашах, возведенных на скорую руку.

Плетя из лыка какие-то чудовищные лапти, поскольку водянки на ступнях лопались, не желая превращаться в мозоли, сбитые в кровь ноги по вечерам молили о снисхождении, а сандалии давно изорвались в клочья.

Умываясь из зябких ключей, чья ледяная вода заставляла все волоски на теле вставать дыбом.

Парень исхудал, осунулся, ужасно напоминая древесного палочника ростом в добрый посох без малого, щеки запали и лицо обветрилось, несмотря на врожденный медно-красный загар. Иногда приходилось голодать по три дня кряду, и тогда Карна вдвое дольше стоял в полдень под открытым солнцем согласно давней привычке. После такого добровольного пекла голод на время отступал и идти становилось легче. Он шел.

Дважды гулящие людишки пытались отобрать у него серьги — единственное достоние, которое могло поменять владельца лишь вместе с его ушами. Карна научился убивать: это оказалось проще, чем представлялось в Городе Слона. Учение у Наставника Дроны было искусством (при всей нелюбви Карны к Брахману— из-Ларца), а искусство не может быть низменным. Истинная цель пряталась под вуалью прекрасного — блеск доспехов, ржание коней, лихой посвист стрел и дротиков, самоцветные рукояти мечей, боевые кличи…

Здесь, на пыльных дорогах Великой Бхараты, все было проще, проще и обыденнее.

Своего первого Карна задушил — точнее, сломал шею, поскольку не успевал додушить как следует, до конца.

И вогнал в живот второму отобранный у первого дротик — отвратительно сбалансированное древко с ржавым наконечником.

Разбойник умирал долго. Суматошно прятал требуху в распоротое чрево. Плакал. Молился. Пить просил. Ушастику еще пришлось бегать для него за водой. Два раза. Перед смертью чело разбойника стало ясным, он уставился в небо, будто что-то увидев там, и Карна изумился, обнаружив, что умирающий в упор смотрит на заходящее солнце.

До сих пор парень не замечал таких способностей ни у кого, кроме себя.

Разбойник держал руку Карны костенеющими пальцами и смотрел на солнце.

Так и умер, улыбаясь.

Карна пожал плечами, прихватил дротик и пошел дальше.

В чащах Ориссы его спасло чудо. Когда Карна проламывался сквозь местные буреломы, проклиная все на свете, на него из засады напала ракшица с детьми. Дротик сломался, застряв в боку маленького людоеда, кривые когти сняли кожу с предплечья парня, как снимают кожуру с дикого яблочка, и нож птицей упорхнул в кусты. Карна закричал, хрипло и страшно, после чего реальность удрала от него во тьму. Он лишь чувствовал, как отчаянно, неистово пульсируют серьги в ушах, как кровь бьется в набухающей татуировке, словно змея в хватке орла… а потом ему показалось, что он — черепаха.

Черепаха в костяном панцире.

Удары доносились до него глухо, на пределе восприятия, что-то скребло его тело, срываясь и бессильно визжа, он и сам двигался, двигался странно, сперва слишком быстро, потом — слишком медленно, потом вообще никак.


  75