56 
– Значит, здесь ты живешь, – задумчиво проговорил он, с интересом оглядываясь. Затем, застав Глэдис врасплох, порывисто схватил ее за плечи и прижал к себе. – Я так соскучился, любимая, – пробормотал он, наклоняясь к ее лицу. – Как давно… слишком давно…
И Глэдис почувствовала, как вся ее решимость тает под напором его горячего, жадного рта.
Он покрывал ее лицо короткими страстными поцелуями, и она потянулась к нему, как цветок тянется навстречу солнцу. Их губы встретились и слились в долгом поцелуе. У нее кружилась голова, сбилось дыхание, но и он тоже был взволнован. Глэдис чувствовала это по легкому подрагиванию его пальцев у нее на талии, по их обжигающему жару, который проникал сквозь тонкую ткань блузки.
– Глэдис, – простонал он, и она почувствовала всю силу его возбуждения. – Я больше никогда не отпущу тебя. Никогда!
И у нее уже не было сил скрывать, как она нуждается в нем.
Прижимая ее к себе, Джереми поднял голову и с нежностью вгляделся в ее запрокинутое пылающее лицо, затем ласково погладил ее виски, брови, разгоряченные щеки. Казалось, ему доставляло огромное удовольствие просто смотреть на нее. И хотя ей тоже было это приятно, она не могла не задаваться вопросом: о чем он думает, глядя на нее? Может, ищет следы болезни или уже жалеет, что приехал к ней?
– Ну а ты скучала по мне? – спросил он. – Скажи правду, скучала?
И он еще спрашивает? Да она чуть с ума не сошла от тоски! Но стоит ли ему знать об этом?
– Ох, Джереми, – простонала она, пряча лицо у него на груди. – Ну зачем ты приехал? Зачем все усложняешь? Ведь я хотела облегчить это и тебе, и себе. А ты… ну зачем ты сделал это?
– Облегчить? Сомневаюсь. По-моему, напротив, ты все усложнила, когда на самом деле это так просто. Я люблю тебя, а ты, я надеюсь, любишь меня. – Его темные бездонные глаза удерживали ее взгляд, и она тонула в них. – Ты ведь любишь меня, правда? Ах, Глэдис, глупая моя девочка! Неужели ты настолько плохого мнения обо мне, что думаешь, будто моя болезнь может изменить мое отношение к тебе?
– Да, может. – Глэдис шмыгнула носом. – Так нужно, Джереми, пойми. Я не имею права выходить замуж.
– Это самая большая глупость из всего, что я когда-либо слышал! – воскликнул он. – Мне плевать, какую еще чушь вбила тебе в голову эта стервозная Сандра, но ты будешь моей женой, так и знай!
– Сандра? А при чем тут она? Что она тебе сказала?
– В том-то и дело, что ничего. Наверное, она решила, что если я буду считать, что у тебя астма, то не стану тебя разыскивать. Какое счастье, что я ей не поверил!
– Но… – Глэдис решительно ничего не понимала. – Мне она сказала, что…
– Что? – нетерпеливо нахмурился он. – Что еще она тебе наплела?
– Она звонила мне и сказала, что ты… ты был потрясен, когда узнал, что я… что у меня…
– Бог мой, вот же дрянь! Мне следовало догадаться, что она не успокоится, хоть я ее и предупреждал, чтобы не лезла. Она отказалась дать мне твой адрес, представляешь? Мне пришлось разыскать твоего двоюродного дядю, он-то мне все и рассказал.
– Дядя Шеймус? – Глэдис нахмурилась. – Вот уж не думала…
– Ну, не сразу, разумеется. – Джереми усмехнулся. – Сначала он хотел вышвырнуть меня вон, но, когда я сказал ему, что люблю тебя и хочу, чтобы ты стала моей женой, и попросил помочь, он смягчился. Он все мне рассказал, Глэдис. – Джереми прижал ее к себе, словно близость его тела могла защитить ее от всех бед. – Он проявил понимание и, если для тебя это важно, благословил нас.
– Джереми… – Глэдис попыталась высвободиться, но он не отпускал ее. – Пойми, это ничего не меняет.
– Это все меняет. Дай мне договорить, и ты поймешь. Шеймус сказал мне одну вещь, о которой, ты, возможно, не подозреваешь.
Глаза Глэдис расширились.
– Какую?
– Он на правах твоего ближайшего родственника поговорил с твоим лечащим врачом… кажется, его зовут доктор Мейсон?
Глэдис кивнула, и он продолжил:
– Так вот, доктор Мейсон считает, что твоя мать чересчур тебя опекала, не отпускала от себя ни на шаг, не позволяла делать ничего такого, что могло бы повредить твоему здоровью.
Глэдис нахмурилась.
– Но ведь она хотела как лучше.
– Да, но дело в том, что, когда тебе еще было пятнадцать лет, врачи предлагали сделать тебе операцию, которая избавила бы тебя от заболевания, но твоя мать отказалась.
– Но ведь…
– Разумеется, ее можно понять. Она боялась потерять тебя, ведь любая операция, тем более на сердце, вещь опасная и не всегда можно предсказать результат. Но дело в том, что за прошедшие десять лет медицина шагнула далеко вперед.
56 
