Особенно,... 
144 
— Садитесь, — предложила она.
Бразилец поднял голову; лицо у него было мокрое, как после купания в бассейне. Футболка прилипла к телу, и под ней отчетливо проступал висящий на груди ключ.
Поймав ее взгляд, Кадзуо накрыл ключ ладонью.
— Садитесь, — повторила Масако. — Я вас подвезу.
Он покачал головой, подобрал лежавший на земле зонтик, раскрыл его и зашагал по направлению к старой фабрике.
— В чем дело? — спросила Йоси, глядя вслед исчезающей за стеной дождя фигуре. — Почему он не сел?
Масако захлопнула дверцу.
— Не знаю.
Она повернула ключ зажигания и начала выруливать на дорогу, стараясь не смотреть в зеркало заднего вида.
— Какой молодец, — пробормотала Йоси, вытирая лицо полотенцем. — Без велосипеда я бы просто пропала.
Масако не ответила, стараясь разглядеть дорогу за мечущимися вправо-влево «дворниками». Заметив, что другие машины идут по шоссе с зажженными огнями, она тоже включила фары. Ехали медленно, то и дело преодолевая похожие на небольшие озера лужи. В какой-то момент Йоси начала клевать носом и, подавив очередной зевок, извиняющимся тоном пробормотала:
— Извини, что расстроила тебе планы. И багажник, наверное, промок.
Масако посмотрела в зеркало — крышка подпрыгивала в такт покачиванию машины. Ну и ладно, пусть дождь еще раз вымоет место, где лежал Кэндзи.
— Не беспокойся. Я все равно собиралась его почистить. Послушай, — не спуская глаз с дороги, спросила Масако, — ты не против проделать то же самое еще раз?
— Проделать что?
Йоси резко повернулась к ней.
— Не исключено, что может подвернуться такая же работа.
— Работа? Ты имеешь в виду, что нам надо будет… еще кого-то? И кто же нам это предложит?
Она смотрела на Масако широко открытыми глазами.
— Кунико проболталась, вот слухи и поползли. Так что теперь это может стать нашей второй работой.
— Проболталась! Так я и знала. Значит, тебя кто-то шантажирует?
Йоси уперлась руками в приборную панель, как будто усомнившись вдруг в том, что Масако сумеет без происшествий довезти ее до дома.
— Нет, меня никто не шантажирует. Если мы согласимся, нам обещают за это заплатить. Детали тебе знать необязательно — ими я займусь сама. Сейчас мне просто надо знать, готова ли ты участвовать, если что-то предложат. Расплачиваться с тобой буду я сама.
— И сколько… это стоит?
Голос Йоси дрогнул, но в нем все же прозвучали нотки любопытства.
— Миллион, — ответила Масако.
Йоси вздохнула и притихла. Но ненадолго.
— За ту же работу? — уточнила она.
— Нам не надо будет ни от чего избавляться. Наше дело — разрезать тело. В моей ванной.
Масако закурила, и салон быстро наполнился дымом. Йоси закашлялась.
— Я согласна.
— Точно?
Масако посмотрела на подругу. Лицо у нее побледнело, губы дрожали.
— Мне очень нужны деньги. А с тобой я готова идти даже в ад.
Наверное, мы уже идем туда, подумала Масако, всматриваясь в запотевшее стекло. Впереди не было видно ничего, кроме хвостовых огней ползущей впереди машины. «Королла» будто уже не катилась по дороге, а плыла, не касаясь колесами земли, и все казалось нереальным, словно бы и эта поездка, и разговор были частью сна, который они с Йоси видели вместе.
5
Тайфун пришел и ушел, прихватив с собой лето. Ослепительно яркое небо исчезло, словно стертое грязной щеткой, а вместо него появился бесцветный, серый купол осени. Похолодало, и Яои чувствовала, как постепенно остывают и ее еще недавно кипевшие эмоции — злость и сожаление, надежды и страхи. Она жила теперь со своими двумя мальчиками, и эта новая жизнь уже начала казаться нормальной. Но соседские женщины, поначалу — движимые кто сочувствием, кто любопытством — сплотившиеся вокруг несчастной вдовы, быстро оставили ее, как только она превратилась в независимую, уверенную в себе мать-одиночку. Теперь Яои редко куда выходила — не считая того, что ездила на фабрику и отвозила и привозила детей, — и все острее и острее ощущала свою отрезанность от мира.
Неужели она действительно так сильно изменилась? Вроде бы и не сделала с собой ничего особенного, разве что подстригла волосы да попыталась заменить сыновьям отца. Прошло слишком мало времени, и Яои еще не осознала, что постепенно меняется внутри, что, избавившись от внешних оков, которыми был Кэндзи, она всего лишь сменила их на внутренние, которыми стало чувство вины за убийство мужа.
144 
