97 
— Все это я рассказала тебе не для того, чтобы вызвать твою жалость. Я просто хочу, чтобы ты поняла: «Корай» для меня — все, и заставить меня выдать его секреты — нелегко. И я берегу тебя, не важно, веришь ты в это или нет, но я боюсь причинить тебе боль.
— Пожалуйста, говори. Я устойчива к боли.
Василиса посмотрела ей прямо в лицо:
— «Корай» создал тебя, Адриана. Мы создали тебя, чтобы ты родила сына. По большому счету ты… не человек.
— Создали меня? Слепили из… снега, что ли?
— Из сотни разнообразных, искусственно подобранных ситуаций, из тысячи тончайших манипуляций — алхимических инъекций, тайно введенных в ткань твоей жизни… особенно в Сен-Сире.
— В Сен-Сире?
— Конечно. Мадам де Ментенон не была членом «Корая», но в течение десятков лет, с того самого дня, когда она познакомилась с Нинон де Ланкло, «Корай» использовал ее в своих интересах. Сен-Сир был заведением, предназначенным обнаружить и раскрыть… тебя. И усовершенствовать твою природу.
— Отец Кастильо преподавал в Сен-Сире.
— Отец Кастильо?
— Священник, он присоединился к моей экспедиции в Новой Москве.
— Я не… — Василиса обернулась на скрип двери, на пороге стоял и смотрел на них отец Кастильо.
— Ты рассказала ей, — произнес он.
— Пришлось, — ответила Василиса.
— Да простит тебя Господь. Она не должна была знать.
Василиса гордо подняла голову:
— Кто вы такой?
— Тот, кем вы меня назвали, — отец Кастильо, много лет назад я преподавал в Сен-Сире. Я был одним из тех, кто помогал, назовем это так, «Кораю».
— Розенкрейцер? Масон?
— Нет, но это не имеет значения. Из моего ордена уцелел я один, остальные погибли в Китае.
— Вы знали все это и… молчали?
Отец Кастильо опустился на колени у кровати Адрианы.
— Рано было говорить. Мои откровения вызвали бы лишь смущение и раздражение.
— Какую еще ложь вы мне подсунули?
— Большинство из того, что я вам говорил, — правда. Я опустил лишь некоторые детали.
— Так мы не случайно встретились в Новой Москве?
— Нет. Я следовал за вашим сыном. Честно говоря, орден послал меня, чтобы убить его.
— Иезуиты?
Отец Кастильо пожал плечами:
— И, да и нет. Но я повторяю: это не имеет значения. Я знал, что не могу этого сделать. Не должен этого делать. И тогда я нашел вас.
Адриана закрыла глаза, ей хотелось, чтобы и отец Кастильо, и Василиса ушли.
— Слишком много вопросов, слишком много лжи. Отойдите от меня на несколько шагов. Вы говорите, я была создана. Как Креси? Но у меня нет ее силы и быстроты.
— В тебе есть некоторая доля ее выносливости, — сказал отец Кастильо. — Хотя я и помогал тебе насколько мог, те испытания, через которые тебе пришлось пройти за последние месяцы, должны были бы убить любого на твоем месте. Но ведь ты не умерла. Ты другого сорта и иного порядка, нежели Креси. Ее тип создавался в самом начале и культивировался из ее собственной природы. Но Николас, твой сын, — конечный результат великого эксперимента. Соединение твоей крови и крови Бурбонов было ловким ходом, оно инициировало движение, с этого все и началось. И твой сын принесет победу той или иной стороне.
Адриане хотелось кричать и все отрицать, но крик застрял в горле. Ей казалось, что отрицание будет еще большим абсурдом, чем то, что она только что услышала.
— Будьте вы прокляты, — выговорила она. — Пусть Господь низвергнет вас на самое дно ада. А… а Креси знала об этом?! — последнее она выкрикнула в крайнем отчаянии.
— Нет, — успокоила ее Василиса. — Об этом знали только семь человек, во Франции это была мадам де Кастри. Креси, равно как и ты, была пешкой в этой игре. — Василиса прищурилась. — Отец Кастильо, но вы тоже знали. Откуда?
— Кроме женской семерки была и мужская.
Василиса открыла, было, рот, но сочла разумным промолчать.
Молчание растянулось на целых полчаса. Адриана погрузилась в воспоминания о своих родителях. Что соединило их? Брак был устроен так, как устраивались все браки в дворянских семьях. Адриана пыталась вспомнить, могла ли мадам де Кастри или герцогиня Орлеанская оказать влияние, и ей казалось, что нет. Наконец она отогнала эту мысль.
— Не имеет значения, даже если это и правда, — сказала Адриана.
— Конечно, это правда, — заверила ее Василиса. — Из этого следует, что вы с Николасом — ключ. Не простой ключ. Одна его часть — с ними, другая — с нами.
97 
