89 
— Бессмысленная война! — сказала бабушка. — Воюют из-за того, кому сидеть на испанском троне.
— Но этот вопрос, — возразил дед, — напрямую касается нашей страны.
— Все надеются, — вставил дядя Карл, — что больше якобиты нас тревожить не будут.
— У них нет ни малейших шансов, — ответила я. — Анна твердо сидит на троне.
— Когда-то мы думали то же самое и о Якове, — заявил Эдвин. — Но и он, и мы узнали, что это еще ничего не значит.
— Ты считаешь, что на континенте что-то готовится? — спросила я.
Я надеялась, что никто не уловил в моем голосе взволнованных ноток… никто, кроме Харриет, разумеется. Она ждала этого вопроса и знала, почему я так обеспокоена. Порой Харриет мне очень мешала: она слишком много знала про меня.
— Уверен! — воскликнул Эдвин.
— Людовик всем заправляет, — добавил Карл.
— Именно, — подтвердил дед. — Чем больший раскол внесет он в наши ряды, тем лучше для него.
— Я думала, что со смертью Якова… — начала мать.
— Моя дорогая, — сказал Ли, — ты забыла, что есть еще один Яков.
— Мальчишка! — фыркнул дед.
— Примерно твоего возраста, Дамарис, — заметил Эдвин.
— Который, вполне возможно, даже не является настоящим принцем, буркнул дед. — Слишком много странного в его появлении на свет.
— Но ты же не веришь всем этим слухам про грелку? — спросила бабушка.
— А что там было? — поинтересовалась Дамарис.
— О, до того, как родился мальчик, у них были и другие дети, но ни один из них не выжил. Ходили слухи, что королева опять родила мертвого ребенка, а этого мальчика, Якова, принесли в королевские покои в грелке. Невероятная чушь!
— Но это доказательство, что даже в те времена Яков был не очень-то популярен, — вставил дед. — Ему следовало бы заметить, что происходит в стране, и пожертвовать своей привязанностью к католической вере, тогда бы он сохранил корону.
— Беда в том, — сказала мать, — что мы очень редко замечаем, что происходит вокруг нас. Если б так было, мы бы с легкостью избегали последствий. А просить человека, чтобы тот поступился своей верой, — это слишком много.
— А у вас есть грелка? — спросила Кларисса. — Я вот думаю, может, и у нас там есть какие-нибудь дети?
— Кларисса, что ты говоришь?
— А мне бы хотелось ребенка в грелке! — настаивала Кларисса.
— Кларисса! — твердо сказала я. — Грелками согревают постель, они не для детей.
Кларисса было открыла ротик, чтобы запротестовать, но моя мать положила руку ей на плечо и прижала к губам палец.
Но Клариссу было не так легко успокоить. Она снова открыла свой ротик с явным намерением возразить, но тут мой отец громко стукнул по столу:
— Маленькие дети здесь для того, чтобы находиться на виду, а не чтобы их выслушивали.
Она бесстрашно посмотрела на него, почти так, как я смотрела, когда была в ее возрасте.
— А почему? — спросила она.
— Потому, — ответил он, — что они вряд ли могут сказать что-нибудь интересное для взрослых.
— Уверен, что якобиты еще доставят нам уйму неприятностей, — сказал дядя Карл. — Вы сами знаете, они так просто не отступят.
— У них ничего не получится. Можешь быть уверен, мы никогда не позволим католикам вернуться сюда! — сказал дед и нахмурился.
Брови его за последнее время стали еще гуще и лохмаче, они очаровали Клариссу, как только она их увидела. И вот теперь она так была поглощена их созерцанием, что даже забыла спросить, почему?
Мой дед был строгим протестантом. Он поддержал Монмута, потому что тот вел протестантов против католика Якова. Я плохо помню те ужасные времена, когда дед предстал перед судьей Джеффризом, но был чудесным образом спасен от своего пребывания в тюрьме.
— Некоторые из них сражаются на стороне Людовика, — сказал Карл.
— Какой позор! — воскликнул дед. — Англичанин против англичанина.
— И сражаются в какой-то дурацкой войне ради Испании! — вставила мать.
— Конечно же, король Франции предложил убежище Якову, его жене и сыну, — сказал Карл. — Думаю, они просто платят ему за это.
— О да, — добавил Эдвин. — Когда король умер, к воротам Сен-Жермена вышел герольд и на латинском, французском и английском языках объявил принца Яковом III, королем Англии и Шотландии.
— Как бы мне хотелось быть немного моложе, чтобы встать против него! воскликнул дед. — Как ты думаешь, Карл, много этих якобитов?
89 
