46 
Убранство было роскошным. Ангелос не поскупился, он не забыл ни одной мелочи. Сколько ему понадобится времени, чтобы выяснить, где она? Макси приняла ванну, чувствовала она себя хуже некуда. Очень хотелось позвонить ему, но она удержалась. Настоящие любовницы не звонят своим любовникам первыми: это неучтиво. Надев ночную рубашку из легчайшего нежно-голубого шелка с разрезом на бедре, она свернулась калачиком на огромной кровати.
Макси не услышала, как бесшумно раздвинулись двери лифта. Однако решительные шаги по коридору заставили ее насторожиться. Двери спальни распахнулись, на пороге стоял Ангелос. Сердце Макси радостно забилось, но вдруг снова замерло. Он стоял в дверях, сжимая руки в кулаки, тяжело переводя дух, словно только что бежал сломя голову, глаза метали молнии. Приняв беспечный вид, Макси беззаботно откинулась на подушки.
– Я только что приехала, а ты уже здесь! Какой приятный сюрприз! – проворковала она.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Обескураженный столь неожиданным приемом, Ангелос остановился в нерешительности. Густые черные ресницы недоверчиво взметнулись вверх, словно он с трудом верил своим глазам.
Успев за время их знакомства усвоить несколько весьма полезных уроков, Макси не преминула воспользоваться этой заминкой, чтобы пересесть поближе, эффектно откинуть назад пряди великолепных золотистых волос и устроиться так, чтобы ему был виден каждый изгиб ее стройного тела под ночной рубашкой.
– Ну как тебе? – весело спросила она. – Я купила ее в…
Он не сводил с нее гневно сверкающих глаз.
– Где, черт возьми, тебя носило целую неделю? – запальчиво бросил он, направляясь к ней. – Ты хоть знаешь, что я вернулся на Химос, когда тебя там уже не было?
– Какой ужас! – воскликнула Макси. – Если бы я только знала!
– Какого дьявола ты не позвонила мне и не предупредила? – недоверчиво осведомился Ангелос. – За покупками можно поехать когда угодно, но вовсе не обязательно тратить на это время, которое мы могли бы провести вдвоем!
– А почему ты сам не позвонил мне и не сказал, что возвращаешься? – невинно проговорила Макси. – Видишь ли, я не могла с тобой связаться. Никто из прислуги не говорит по-английски, и у меня не было номера твоего телефона…
Лицо Ангелоса сделалось суровым.
– Что значит – у тебя не было моего номера.
– Ну, тебя ведь не было в совете директоров, а я уверена, что твои служащие не выдают столь важную информацию кому угодно…
– О Господи… ты же не кто угодно! – Ангелос задыхался от гнева. – Я требую, чтобы ты сообщала мне, где находишься, в любое время суток! А мне только и оставалось, что собирать чеки, которые приходили со всех концов Европы!
Его слова были для Макси словно целительный бальзам. Он тосковал по ней!
– Мне кажется, лучше всего, если ты оставишь мне свой номер, – смиренно проговорила она. – Очень сожалею, но я и подумать не могла, что ты можешь быть таким собственником.
– Собственником? – едва сдерживаясь, выдохнул Ангелос. Глаза его метали молнии. – Никакой я не собственник. Я просто хотел знать, где ты, только и всего.
– В любое время суток, – напомнила ему Макси. – Но откуда же мне было это знать, ведь ты мне ничего такого не говорил!
Ангелос нервно провел рукой по непокорной шевелюре.
– Где бы ты ни оказалась, всегда сообщай мне об этом… Надеюсь, все ясно? – проворчал он, вынимая из нагрудного кармана своего пиджака позолоченную ручку и направляясь к туалетному столику.
– Что ты делаешь?
– Записываю номера телефонов, по которым со мной можно связаться. Чтобы тебе не пришлось делать вид, что не сумела меня найти. Мой сотовый, офис, квартира, телефоны в машинах и заграничный номер…
И он продолжал писать, Макси же не сводила с него тревожного взгляда. У него было больше телефонов, чем у телефонной компании.
– Мне сообщили о твоем возвращении как раз в тот момент, когда я должен был развлекать делегацию японских промышленников, – добавил он недовольным тоном. – Пришлось провести с ними весь вечер, прежде чем удалось наконец вырваться!
– Если бы я знала!… – вздохнула Макси, едва сдерживая переполнявшую ее радость.
Ангелос больше не казался далеким и холодным. Для него было неприятным сюрпризом обнаружить, что, когда его нет, она вовсе не сидит на месте, словно безделушка, задвинутая на полку.
Ангелос продолжал писать. Потом вдруг поднял глаза, бросая на нее недоверчивый взгляд.
46 
