45 
Он явно вспотел, поэтому снял шлем, протёр его изнутри платком и поспешно водрузил обратно на голову.
— Да-да, точно, — подтвердил первый гном. — Немедленно; вот что означает «экспресс».
— Ты дружишь с Фиглами? — сказала миссис Пруст, когда гномы поспешно удалились с метлой Тиффани. — У них немного друзей, я слыхала. Кстати, о друзьях — продолжила она фальшиво-небрежным тоном. — Ты ведь встречалась с Дереком? Он мой сын, знаешь ли. Я встретила его отца в танцевальном клубе. Довольно плохо освещённом. Мистер Пруст был благородным человеком, никогда не упускал случая любезно заметить, что целовать леди без бородавок всё равно, что есть яйцо без соли. Покинул нас двадцать пять лет назад, от кризма. Мне так жаль, что я не смогла ему помочь. — Её лицо просветлело. — Но я рада сказать, что Дерек просто свет моей… моих средних лет. Чудесный мальчик, милочка. Девушка, которой он достанется, будет просто счастлива, поверь мне. Он так увлечен своей работой, вникает буквально в каждую деталь. Ежедневно проверяет и настраивает все перди-подушечки, и страшно сердится, если хотя бы одна из них звучит неправильно, представляешь? А уж какой добросовестный! Когда мы разрабатывали «Желудочные Жемчужины», нашу новую коллекцию уморительных искусственных собачьих какашек, он целые недели потратил, гоняясь буквально за каждой собакой в городе с совком, блокнотом и цветовыми таблицами в руках, чтобы придать продукту совершенно правильный натуральный цвет. Такой скрупулёзеый мальчик, такой добросовестный, и все зубы целы. К тому же, очень разборчив в знакомствах… — она бросила на Тиффани полный надежды застенчивый взгляд. — Не сработало, да?
— О боже, неужели так заметно? — удивилась Тиффани.
— Я слышу нескАзанное.
— Что значит «несказанное»?
— Ты не знаешь? Несказанное слово, это слово, которое ты почти сказала. Они то и дело возникают в беседе, но не произносятся вслух… в том, что касается Дерека, лучше им такими и оставаться.
— Мне очень жаль, — сказала Тиффани.
— Да уж вот так, — вздохнула миссис Пруст.
Пять минут спустя они покинули мастерскую. Тиффани тащила за собой на верёвочке полностью исправную метлу.
— Знаешь, — сказала миссис Пруст на ходу, — я тут подумала, что твои Фиглы сильно напоминают мне Мал-мала Чокнутого Артура. Ребята жёсткие, как гвозди, и примерно такого же размера. Хотя он никогда не говорил при мне «кривенс!» Полицейский, работает в Страже.
— Боже, Фиглы терпеть не могут полицию, — сказала Тиффани, но тут же почувствовала, что это заявление надо как-то смягчить. — Зато они очень верные, всегда стараются помочь, беззлобны (если поблизости нет алкоголя) и подарили миру рецепт горностая во фритюре.
— Что такое горностай? — спросила миссис Пруст.
— Ну… хорька знаете? Вот, что-то вроде хорька.
Миссис Пруст приподняла брови.
— Милочка, я очень дорожу своей неосведомленностью на предмет горностаев и хорьков. Деревенщина какая-то. Терпеть не могу сельскую местность. У меня от избытка зелени сразу желчь разливается, — она неодобрительно покосилась на платье Тиффани.
В этот самый момент, словно некий знак свыше, в отдалении раздался вопль «кривенс!» и весьма характерный (для Фиглов) звук бьющегося стекла.
Глава 7. ПОЮЩИЕ ВО ТЬМЕ
Когда Тиффани и миссис Пруст добрались до источника шума, они обнаружили, что вся улица засыпана впечатляющим слоем битого стекла, а также заполнена людьми в кирасах и шлемах специфической формы: казалось, в отсутствие под рукой мисок, из этих головных уборов вполне можно было бы хлебать суп. Один из стражников возводил баррикаду. Остальные выглядели явно обеспокоенными важным вопросом — с той ли стороны баррикады они находятся? Тот факт, что из кабака, занимавшего одну сторону улицы почти целиком, только что спиной вперёд вылетел особенно крупный стражник, ничуть не уменьшил их беспокойства. Вывеска над кабаком гласила: «Королевская Голова». В данный момент, очевидно, у Короля разыгралась нешуточная мигрень.
Вслед за стражником вылетели остатки окна, а его шлем, из которого при необходимости можно было накормить супом довольно большую семью со всеми друзьями в придачу, покатился по булыжникам, издавая громкое «дзынь-дзынь!»
Тиффани услышала, как один из стражников крикнул:
45 
