16 
— Как ты можешь такое говорить?! — сквозь слезы пробормотала женщина.
— Тогда в чем дело, Кассандра? Я требую объяснений, — проговорил он, нежно поддев ее подбородок рукой. — Должно быть, ты самая талантливая актриса в мире. Я мог поклясться, что доставил тебе наивысшее наслаждение. Я помню каждый вздох той ночи. Помню, как ты изгибалась в моих руках. Какие сладостные стоны исторгала твоя грудь. Мне казалось, я знаю тебе. Я был в тебе, чувствовал тебя, просочился в тебя, наполнил тебя собой. Думал, что ты моя. А теперь узнаю, что ты ушла к моему братцу.
— Он тут ни при чем. Я по-прежнему твоя. Вернее…
— Что? Договаривай.
— Я не могу стать другой. Мне невыносимо представить, что я не желаю тебя. Это мучительно. Но я ничего не могу с собой поделать, — обессилено созналась Кассандра.
— Поэтому ты собрала вещи и ушла с Районом?! — снова грянул громовой раскат голоса Хоакина.
— Рамон просто помог мне, не более того. Все прочее было моим желанием. Я надеялась справиться с собой, — пыталась объясниться Кассандра.
— И каким же образом разлюбезный Рамон помогал тебе справляться?! — презрительно поинтересовался Хоакин.
— Рамон не такой как ты. Он ничего не требует от меня. Не нужно этих грязных намеков, — робко попросила Кассандра.
— Очень трепетные у вас отношения, я смотрю… Я налью себе выпить. Ты что будешь? — спросил ее Хоакин, подойдя к бару.
— Я ничего не хочу. И… тебе не советую, — рискнула оговориться Кассандра.
— Это еще почему? — рассмеялся он. — Помоему, самый достойный повод напиться в стелечку. Мой братец стащил у меня женщину буквально из постели. Ловок и скор, ничего не скажешь.
— Послушать тебя, я вещь какая-то, — слабо оскорбилась Кассандра.
— Ты ушла с моим братом! Как еще я должен это воспринять? — прикрикнул на нее Хоакин, сделав большой глоток бренди.
— Ты вообще не слушал того, что я тебе говорила! — в отчаянии воскликнула женщина.
— Пустые оправдания, — отрезал он. — Очевиден факт: ты ушла с моим братом. И только это имеет значение.
— Но через день-другой ты бы сам меня выставил. Ты ясно дал мне понять, что не желаешь продолжения наших отношении, что не изменишь своим привычкам и по истечении года укажешь мне на дверь!
Но Хоакин ее не слушал. Он нервно расхаживал по комнате с бокалом бренди в руках.
— Ну, братишка! Ну, мастак! Не ожидал я от него такой прыти! — не то возмущался, не то восхищался испанец. — Видно, недооценивал я его.
Кассандра внимательно посмотрела на Хоакина. Тот словно забыл о ее присутствии. Его глаза горели огнем соперничества. И это уязвило ее.
— У меня больше нет времени обсуждать с тобой что бы то ни было, — тихо сказала она. — Я должна…
— Что значит, нет времени? — грозно напустился на нее мужчина, не потрудившись дослушать. — Я нахожу тебя после недельного отсутствия, и ты смеешь утверждать, что у тебя нет времени объясниться со мной? Допускаю, что твой новый любовник терпит такое обхождение. Но не забывайся, когда разговариваешь со мной! Ты, должно быть, совсем спятила, если оставила мою постель ради такого слизняка!
— Ты ошибаешься, Хоакин. Во-первых, мы не любовники. Во-вторых, Рамон вовсе не слизняк. Он очень хороший человек, — заступилась за друга Кассандра.
— Не будь он бесхребетен, он давно бы сделал тебя своей. У него было достаточно для этого времени: В конце концов, соблазнить тебя — задача несложная, — проговорил он, мстительно ухмыльнувшись.
— Не смей! — воскликнула Кассандра и ладонями закрыла лицо.
— Чем же вы с ним занимались всю эту неделю? — снисходительно поинтересовался Хоакин.
— Общались.
— Общались? Ну-ну… — сказал он и рассмеялся. — Я этого так не оставлю! — пригрозил он после недолгой паузы.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Он думал отнять у меня женщину, наглец! Не знаю, чем он тебя заманил, но у него ничего не получится. У меня найдется аргумент почище. Мы поженимся. Посмотрим, что он тогда предпримет, — злорадно проговорил Хоакин.
— Поженимся? — пролепетала Кассандра.
— Хм…
— Ты сделал мне предложение? — недоверчиво уточнила женщина.
— Ты слышала, — коротко огрызнулся он.
— Это не было похоже на предложение, — растерянно проговорила она.
— Извини, что не преклонил колена. Старость, — саркастически отговорился Хоакин.
— Как-то это все странно…
16 
