26 
В этой встрече не было никакого смысла.
Во-первых, строительство уже велось. Во-вторых, за этот проект отвечал лично Алекс. С благословения Эгея именно он вот уже восемь лет занимался экономическим развитием Аристо.
«Должна же эта твоя модная магистерская степень по менеджменту принести хоть какую-нибудь практическую пользу», — саркастично заметил Эгей, когда предоставлял среднему сыну карт-бланш.
— …двадцать этажей. Почему не тридцать, Александрос?
Алекс поднял взгляд от закорючек, которыми был исчеркан лежавший перед ним лист бумаги. Эгей в упор смотрел на сына. Младший брат Андреас, сидевший рядом, весьма ощутимо толкал Алекса под столом. Старший брат Себастьян, расположившийся напротив, выразительно поднимал брови.
— Архитектор считает, что для здания в центре города двадцати этажей достаточно. Так, Алекс? — пришел на выручку Себастьян.
— Да, — поддержал младший брат. — Если этажей будет двадцать, они не закроют вид на гавань домам, стоящим на возвышенности.
— Именно, — произнес Алекс многозначительно.
Себастьян усмехнулся. «Ты задолжал нам, братец, по-крупному», — говорила его ухмылка. Впрочем, братья всегда выручали друг друга, когда суровый взгляд отца останавливался на ком-нибудь из них.
Король Эгей выглядел мрачным, но у него всегда был такой вид. Кроме того, он выглядел уставшим. И похудевшим, вдруг заметил Алекс.
— Отец, ты хорошо себя чувствуешь? — спросил он.
Король вздрогнул.
— Я чувствую себя хорошо, спасибо, — резко ответил тот. — Достаточно хорошо, чтобы задать еще пару вопросов, если ты, конечно, в состоянии сосредоточиться на нашей беседе, Александрос.
Алекс почувствовал, как на скуле перекатился желвак.
— Что бы ты еще хотел узнать, отец?
— Ты устроил женщину?
— Извини, не понял?
— Женщина, Мэри Сантос. Ты устроил ее?
— Ее зовут Мария, — поправил отца Алекс. — Я думал, мы продолжим разговор о строительстве.
— Нет. Теперь разговор пойдет о человеке, который должен будет изготовить подарок на юбилей вашей матери. Что эта женщина собой представляет?
— Она… хмм… талантлива.
Она действительно талантлива!
— Это можно было предположить, — нетерпеливо перебил его Эгей. — Но… какая она? Ведь нам предстоит встретиться этим вечером за обедом. Она способна поддержать разговор за столом?
— Она дизайнер, отец, — тщательно подбирая слова, заговорил Алекс. — Живет в Нью-Йорке. Я думаю, ты найдешь ее интересной собеседницей, достойной разделить с тобой трапезу.
«А потом со мной она разделит постель. Что уже случилось бы, не назначь ты эту встречу», — подумал Алекс.
— Полагаю, ты поселил ее в номере люкс в Гранд-отеле?
— Нет. — Алекс заколебался. — Я решил, что ей будет удобнее в моем доме в Аполлонии.
Отец уставился на него во все глаза. Как и братья. Дьявол! Алекс почувствовал, что краснеет.
— В целях безопасности, — быстро объяснил он, — ведь она будет работать с бриллиантами.
— А что, в отеле какие-то проблемы со службой безопасности?
— Нет, конечно. Но там много туристов…
— Туристы, которые платят тысячи евро за номер в этом отеле, вряд ли промышляют воровством, — с сарказмом заметил Эгей.
Повисла тишина.
— В моем доме она будет в большей безопасности. Ворота. Электроника. Охрана. Я приказал обустроить для нее мастерскую в доме для гостей.
Эгей кивнул:
— Ладно, согласен. Так лучше. Ты правильно решил.
Похвала? Редчайший случай. Жаль, что Алекс удостоился ее за ложь. Поселив Марию в своем доме, он вообще не думал о безопасности. Только о том, как бы поскорее заняться с ней любовью…
Алекс любил женщин. Любил секс. Он знал, что такое желание, страсть, нетерпение. И как сладостен миг обладания.
Но он никогда и ни с кем не вел себя так, как с Марией Сантос.
Требовал от нее послушания и покорности, практически принудил ее согласиться спать с ним. Все это казалось ему вполне логичным, когда он замышлял свою месть — она использовала его, теперь он использует ее.
Если все так просто, почему он все время находится в состоянии сексуального возбуждения? Все последнее время думает только о ней. Ему представлялись картины, как она ждет его возвращения. И самая главная картина — что он сделает, как только доберется до дома…
— Алекс? Ты меня слушаешь? Я говорил…
26 
