ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Леди туманов

Красивая сказка >>>>>

Черный маркиз

Симпатичный роман >>>>>

Креольская невеста

Этот же роман только что прочитала здесь под названием Пиратская принцесса >>>>>

Пиратская принцесса

Очень даже неплохо Нормальные герои: не какая-то полная дура- ггероиня и не супер-мачо ггерой >>>>>

Танцующая в ночи

Я поплакала над героями. Все , как в нашей жизни. Путаем любовь с собственными хотелками, путаем со слабостью... >>>>>




  48  

— Очень здраво, — сказал Михаил Алексеевич. — Странно, что не приходило мне в голову. Видно, это потому, что я не занимался алхимией всерьез.

— Ах, ведь и я не всерьез, — небрежно сказал Остромов, махнувши длинной ладонью. — Есть истинные знатоки — в Соединенных Штатах, где давно уже ясен тупик позитивной науки… Любопытные есть люди в Бразилии, только пробуждающейся… Я многого ожидаю оттуда, — признался он доверительно. — Но согласитесь, что для серьезного изучения духовной науки надо же в каждой области взять хоть основы… Без понятия супры, например, не может действовать ни один кружок.

Что говорить, закинуть удочку он умел.

— Супра? — с готовностью отозвался Неретинский. — Никогда не слыхивал.

— Неудивительно, — пожал плечами Остромов. — Это один из ключевых пунктов всякой серьезной антропософии, а ею занимаются лишь на пятом градусе… Но в изложении самом общем — это тот математический эн плюс один, который порождается сам собою в правильно подобранном сообществе. У алхимиков это дополнительный элемент, возникающий при правильном подборе прочих. Скажем, никто никогда не видел aqua telentina — элемент, необходимый для производства так называемых духов Альтиуса. Вы слышали о них, конечно.

— Тоже не слышал! — горячо произнес Неретинский с азартом, с каким только просвещенные люди признаются в незнании чего-либо; полузнайка небрежно скажет — ааа, читал…

— Чтобы не входить глубоко, — пояснил Остромов, — это алхимическая жидкость, запах которой делает любого мужчину неотразимым для женщины, но только на тридцать-сорок секунд, так что действовать надо быстро.

Стечин одобрительно свистнул.

— А, да-да-да, — сказал Неретинский. — Я знаю эти духи, они бывают металлические, а бывают бумажные, а действуют так недолго потому, что за десять секунд обмениваются на тряпки.

Остромов улыбнулся обычной тонкою улыбкой, показывающей, что острота оценена, но собеседник безнадежен.

— Аква телентина, — продолжал он, мельком подумав, что название подозрительно похоже на телятину, которой сильно хотелось, — неизвестна в чистом виде и возникает лишь на доли секунды, когда собраны все правильные ингредиенты: сколько помню, это кровь варана, порошок кадмия, уголь жженого галицийского дуба и сернистая медь. И амбра, конечно, амбра. Тогда жидкость на миг становится прозрачна и слегка опалесцирует, после чего можно накалять. Это знак, что состав сложен как следует. Так и в любом кружке — где собралось шестеро истинных слушателей, незримо присутствует седьмой.

«Где трое во имя мое, там и я с ними», — подумала Надя. И для книги это, должно быть, тоже верно: четыре части, а пятая — супра, невидимая, но главная.

— В нашем кружке есть супра, — засмеялся Неретинский.

— О да! — подхватил молчаливый и робкий юноша, жавшийся к Неретинскому так откровенно, что Надя испытывала легкую брезгливость.

— Поздравляю ваш кружок, — серьезно сказал Остромов. — Мне еще только предстоит собрать мой, для изучения духовной науки.

— Я непременно к вам зайду, если позволите, — попросился Неретинский. — Все это захватывающе интересно.

— Весьма буду рад, — кивнул Остромов.

Дальше заговорили о людях, которых Надя не знала, на языке, которого почти не понимала; Остромов слушал, вставляя остроумные замечания, из которых следовало, что в кругу петербургских лунных он когда-то ориентировался, но никогда к нему не принадлежал. Неретинский ласково ему улыбался. Остромов рассказал немного о тифлисских странствиях, припомнил пару анекдотов, а ближе к одиннадцати поднялся уходить.

— Да, Михаил Алексеевич, — сказал он. — Русский человек на пороге опоминается. Я ведь за «Ребусом», простите великодушно.

— Сейчас-сейчас, конечно. Зачем вам только эта белиберда?

— Для человека внешнего круга, — сказал Остромов важно, — это, разумеется, чепуха и реникса. Но для постоянного читателя там сообщается меж строк много существенного, а мне нужно восстановить тонус…

Михаил Алексеевич извлек из кипы книг на полу пачку тонких пожелтевших журналов.

— Чувствительно вас благодарю, — сказал Остромов. — Со своей стороны готов помочь, чем смогу.

— Приходите, непременно приходите, — доброжелательно пригласил Михаил Алексеевич.

— Я тоже пойду, — сказала вдруг Наденька. Она сама не знала, какая сила заставила ее выйти вместе с алхимиком.

  48