Последние отзывы

  40  

Через восемь лет он закончил школу с отличием, чего никак нельзя было ожидать от младшего сына, и стал проситься в город – поступать в военное училище. В семье к его просьбе отнеслись с неодобрением: отец имел другие планы на будущее Руслана, и даже когда его поддержал старший брат – гордость семьи, надежда и наследник, который заканчивал рижский иняз и приехал в отчий дом на каникулы, – это не произвело должного впечатления. Образование Руслана сочли законченным, и он был отправлен на рынок в помощь среднему брату. Руслан стерпел, но затаил обиду. Он знал, что никуда авиация от него не денется, потому что придёт пора служить в армии, а оттуда Руслан твёрдо решил домой не возвращаться.

Как решил, так и сделал. Служил он в радиотехнических войсках, в части, расположенной под Питером, на живописном берегу Финского залива. Служил на совесть, матчасть и уставы изучал самозабвенно, за что неоднократно был отмечен в списках на поощрение, быстро возвысился до сержанта.

В часть, кроме него, были направлены сразу шестеро земляков Руслана, и вот тут молодой солдат впервые осознал, сколь сильны землячества. По всем неуставным законам новобранцам предстояло занять низшую ступеньку в иерархии и полгода драить старослужащим сапоги, чистить унитазы булавкой и изображать «дембельский поезд». Однако ни один из семерых горячих кавказских юношей не пожелал вписываться в эту схему. Несколько отчаянных драк – с применением солдатских ремней, стальных прутьев, выкрученных из спинок кроватей, кухонных ножей и других предметов интерьера – разрушили сложившийся уклад. Главной ошибкой русских солдат и, как следствие, причиной их поражения была разобщённость. Если один был родом из Тамбова, а другой – из Ярославля, они уже не считали себя людьми одной национальности. Бессмысленные измывательства старослужащих над молодыми также не способствовали единению. В результате русские были биты, и хотя почти все новички так или иначе пострадали – кто-то попал на госпитальную койку с переломами и порезами, кто-то загремел в гарнизонную гауптвахту, – особый статус кавказцы для себя отстояли.

С этого времени Руслан презирал русских. Однако собственной авиации в его республике не было, да и сама республика являлась довольно небольшой частью огромной империи, в которой заправляли русские, поэтому с их «засильем» приходилось мириться, иначе никогда не увидишь неба.

Командование не могло нахвалиться на прилежного солдата, и, когда пришла пора демобилизоваться, замполит лично написал направление для Руслана в Ейское училище и пожелал удачи. Земляки встретили выбор Руслана со смешками. «Не навоевался ещё?» – спрашивали они. И добавляли уже серьёзно: «Учти, Руслан, наших в Ейском никого нет. Бить тебя будут по-чёрному». Руслан соглашался. Да, возможно, он совершает ошибку, оставаясь в армии, когда все нормальные люди возвращаются к своим баранам; да, в одиночку ему будет трудно сносить издевательства русских, но ведь это когда-нибудь кончится, а терпеть и ждать Руслан научился с детства.

Вступительные экзамены Рашидов сдал без труда. Слухи о том, что «кавказцев валят», не подтвердились. Более того, доброжелательный подполковник, принимавший математику, оказался азербайджанцем, а один из лучших инструкторов училища – чистокровным чеченцем. Не подтвердились и опасения земляков Рашидова, что «бить будут по-чёрному»: дисциплина в училище была на высоте, старшие курсанты хоть и поглядывали высокомерно, но рук не распускали – за это можно было в два счёта вылететь, так что единственной трудностью для молодых курсантов было выдержать беспощадный темп в усвоении новых для них знаний.

Несмотря на хорошее к нему отношение, мнение Руслана о русских не изменилось. Стоя в караулах или в суточном наряде по училищу (это входит в обязанности любых курсантов в любой точке мира), он от нечего делать размышлял о том, почему русские столь разобщены. Ведь это идёт им во вред. Уже наученный основам анализа, Руслан попытался сформулировать положения некоей теории, которая объясняла бы всё. То, что «теория» базировалась на эмоциональной, чисто субъективной оценке, мало его волновало.

«Русские разобщены, – думал Руслан, стоя ночью „на тумбочке“ под храп сокурсников. – Сами они считают себя нацией коллективистов, но в этом их великое заблуждение. Больших индивидуалистов в мире не найдёшь. Всё тащат в дом. Кроме своего дома, ничего не видят и не хотят видеть. Рядом будут резать их соседа, отвернутся и пройдут мимо.

  40