Особенно,... 
99 
Дамиан сел рядом с ней и осторожно обнял.
– Не плачь, дорогая. Я не нахожу причин для слез. Она не вырвалась, как он ожидал. Напротив, с покорностью приняла его ласку и продолжала плакать у него на плече.
– Пожалуйста, Дамиан, – выговорила она наконец, – позволь мне уехать домой.
Он отодвинулся немного, чтобы заглянуть ей в лицо. Приподнял пальцем ее подбородок и нежно поцеловал в губы.
– Я обязательно сделаю это при первой же возможности. Можешь не сомневаться. – Это была правда, даже более того. Он действительно считал, что в Англии жена будет в безопасности, чего он никогда не сможет обеспечить ей здесь. – Но, к сожалению, генерал Моро хочет, чтобы ты пока осталась.
– Я англичанка, а не подданная этой страны.
– Ты моя жена и моя подданная.
– Если… если бы все обстояло иначе, возможно, я бы согласилась с тобой. Увы, получилось очень плохо. – Александра высвободилась и подняла на него блестящие от слез глаза. – Ты сам понимаешь, что я чувствую… Ты знаешь, что я не могу мириться с подобным положением. Хотя когда я нахожусь с тобой, ты заставляешь меня забывать о том, во что я верю. Ты принуждаешь меня к… к…
– К чему, Александра? Поддаться своим желаниям? Я заставляю тебя признаться самой себе, что, несмотря на случившееся, ты сохраняешь ко мне какие-то чувства?
– Да! – последовал откровенный ответ.
При виде ее измученного лица его сердце разрывалось надвое.
– Ты должна меня очень сильно ненавидеть, – тихо произнес он.
Она издала чуть слышный стон.
– Я ненавижу веру, которую ты исповедуешь. – Дамиан посмотрел поверх ее темно-каштановых волос на стены дома, нашпигованного врагами. У этих стен могли быть уши. Его подмывало спросить ее, представляет ли она себе, что он за человек. Разве могла она знать, что происходит в его душе? Иногда ему казалось, что он сам себя до конца не знает.
– Я тебе небезразличен. Ты сама призналась. И этого уже достаточно. Но я хотел бы знать, как ты стала бы относиться ко мне, если бы я был человеком, беззаветно преданным Англии? Если бы я никогда не предавал своей страны?
Александра пытливо смотрела на него. В ее глазах отражались боль и растерянность.
– Если бы это было так, как ты говоришь… возможно… когда-нибудь… я смогла бы полюбить тебя.
Он словно превратился в туго сжатую пружину. Мысли, чувства, слова рвались наружу. Ему хотелось выпустить их на волю. Рассказать и объяснить все, хотя, видит Бог, этого нельзя было делать. Он прекрасно понимал, насколько опасным может быть даже одно слово, неосторожно сорвавшееся с языка. В таком случае под угрозой могли оказаться две жизни. И все-таки он решился:
– Я шпион, Александра. С пятнадцати лет. Но я работаю не на Францию. Я служу в английской разведке.
У нее вырвался сдавленный крик. Она отошла назад и смотрела на него расширившимися зелеными глазами.
– Я тебе не верю. Ты… ты все выдумываешь. Это еще одна уловка.
– Это не уловка.
– Тогда Бьюик должен был знать об этом. Если не он, то кто-то еще. – Александра наклонилась к нему и вцепилась пальцами в его плечи. – Господи! Ну что ты говоришь! Неужели ты думаешь, я тебе поверю?
– Об этом почти никто не знает. И то, что теперь ты в курсе, небезопасно. За нами обоими следят. Я поступил сейчас неразумно. Мне не следовало рассказывать тебе, но когда я увидел тебя такой…
Он убрал слезинку, задержавшуюся на ее густых темных ресницах.
– Если бы ты только знал, как я хочу верить тебе! Ты просто не представляешь.
– Я все понимаю. У тебя есть причины сомневаться во мне, но…
– Скажи, что это правда, Дамиан. Скажи, что это не твоя очередная ложь.
– Это правда, Александра.
– Поклянись. Поклянись памятью твоего отца.
Он окинул глазами стены. Слава Богу, что разговор происходил в столь поздний час. Слуги, наверное, спят.
– Клянусь.
Александра прильнула к нему, и он крепко прижал ее к себе. Ему передавалась ее дрожь. Дамиан чувствовал на щеке ее слезы. Жена прильнула к его шее, и ее длинные волосы рассыпались у него на плече.
Так они сидели очень долго. Тикали часы, отсчитывая долгие минуты, а он все гладил ее по спине, пропускал между пальцами волосы и был счастлив уже от того, что обнимал ее. Когда Александра наконец высвободилась из его рук, в глазах у нее появилось отчаяние.
– Если все так, как ты говоришь, – сказала она, – тогда я предала тебя. Боже мой! Выходит, из-за меня ты лишился дома. Тебя избили и бросили в тюрьму. Теперь ты подвергаешься опасности здесь. Ты…
99 
