102 
– Дикун просто испугался, а с перепугу забыл что куда ставить.
– Сначала и я так подумал. Дикун во время погрузки просто запаниковал, а в панике сам себя не помнишь. Но есть еще одна штука. В пенале, где лежал Барбер, Дикун должен был заранее просверлить несколько дырок. Ну, чтобы, лежа в ящике, можно было глотнуть воздуха. Но мастер этого не сделал. В шкафчике не было ни единой дырки. Чем это объяснить? Забывчивостью?
– И что вы хотите сказать?
– Когда совпадений слишком много, перестаешь верить, что это просто совпадения. Барбер выбрался из «пенала» чудом, подошвами башмаков сумел выбить днище. Он спасал свою жизнь, поэтому очень старался. Мебель на зоне делают добротную, так что ему пришлось попотеть. К условленному месту его привезли не мертвым, а живым.
– Вы снова говорите загадками.
– Дикуну кто-то заплатил за то, чтобы Барбер задохнулся в «пенале». Кто заплатил? Почему, с какой целью? Вот это я и хочу выяснить. Раньше я был уверен, что Елисеев заинтересован в успешном побеге Барбера с зоны. Как-никак Витя обязался вернуть деньги, что он выдоил из фирмы. Но неожиданно мне пришла в голову одна идея. Что если Елисеев через посредника вошел в сговор с Дикуном? Заплатил мастеру за то, чтобы Барбер не доехал живым до места?
– И когда вас осенила сия чудесная догадка?
– Сегодня, под утро. Я посидел, подумал и заказал билет до Иркутска, собрал и перевез вещи на вокзал, чтобы не возвращаться на квартиру. Ну, а дальше ты знаешь.
– В вашей версии нет ни логики, ни смысла.
– Самые дурные, самые нелогичные версии чаще всего оказываются правильными. Уж поверь моему опыту.
– А с чего бы этому придурку мастеру вести с вами откровенные беседы? Как я понимаю, его интерес – держать язык за зубами. Если ему заплатили за смерть человека, Дикун будет молчать.
– Он из тех натур, смысл жизни которых состоит в накопительстве. Если есть возможность заработать, он заработает. Не важно каким способом. Любым. Теперь я знаю, как именно потратить часть денег, что получил от Елисеева.
– Не боитесь, что менты задержат вас в аэропорту? На паспортном контроле?
– Не боюсь, – покачал Мальгин. – В моем багаже три паспорта на разные имена. А теперь до свидания. И спасибо тебе.
– Не за что. Это всего лишь прогулка на мотоцикле.
Мальгин сделал несколько шагов вперед, споткнулся о торчавший из земли прут арматуры.
– Подождите, – крикнула Оля. – Я хотела вам кое-что подарить. Это мой талисман. Я его таскаю на экзамены и на всякие важные встречи. Его зовут Антоша и он приносит удачу. А удача вам наверняка понадобится.
Она вытащила из кармана куртки белого резинового ежика на длинной цепочке с карабинчиком и протянула Мальгину. Ежик, размером с детский кулачок смешно вздернул нос, высунув его из-под иголок. И смотрел на незнакомца голубыми бусинками глаз.
– Ежик? – Мальгин посадил резинового зверька на ладонь. – Но ежики не бывают белыми.
– Вот в этом вся ваша сущность, – усмехнулась Антонова. – Не бывают белыми… Вы утилитарная личность, лишенная капли романтики и воображения. Давайте мне Антошу обратно. Вы ему не понравились.
– Не дам, – Мальгин опустил ежика в карман. – Удача мне потребуется. А талисмана у меня нет.
– Ладно, забирайте. До скорого.
– До скорого.
Через минуту Мальгин исчез в темной арке проходного двора. Ему хотелось оглянуться, но он почему-то не оглянулся.
***
От Иркутска до жилого поселка при зоне, откуда в свое время вытащили Барбера, Мальгин добирался на перекладных, пересаживаясь с попутки на попутку.
Стояла глубокая дождливая ночь, когда огромный «КРаЗ», груженый круглым лесом, остановился на дальней окраине. Водитель, мужик с красной дубленой физиономией, заросшей синей щетиной, долго пересчитывал, мусолил мелкие купюры, что получил с пассажира. Закончив счет, снял с головы кепку, засунул деньги под подкладку из искусственного шелка и снова натянул головной убор на уши, козырьком закрыл брови. Дождь хлестал по стеклам грузовика, за ближними сопками беспрестанно ухали раскаты грома, будто там палили из пушки в дырявое небо. Водила достал из внутреннего кармана спецовки объемистую фляжку из нержавейки, открутил колпачок. Запрокинув голову назад, глотнул нагретого телом спирта, на четверть разведенного водой. И подавился жестким, как камень, пряником, завалявшимся в кармане.
– Дернешь? – он протянул фляжку Мальгину, который уже переобулся в высокие стариковские боты, купленные еще в Иркутске, застегнул «молнию» дорожной сумки.
102 
