79 
– Он где-то тут болтается, ведь поезд уже скоро отходит, – сказал Гребенюк. – Какие будут указания? Задержать подозреваемого?
– Задержи какого-нибудь бомжа, если руки чешутся, – Девяткин, прыгая на одной ноге, пытался засунуть в штанину другую ногу. – Близко к нему не подходите. Чтоб вас за километр не было. Я возьму этого хрена своими силами. Так себе на ус и намотай. Все понял?
– Так точно, товарищ майор.
– Тогда действуй, – приказал Девяткин, затягивая ремень на брюках. – И вот еще что. Для начала убери с площади и платформы всех своих ментов. И устой что-то вроде совещания в дежурке. Тему какую-нибудь придумай, ну, самую актуальную. Например: "Антисанитарное состояние служебных помещений" или что-то в этом роде. Все, пишите письма.
Девяткин бросил трубку. Надевая пиджак, схватил коротковолновую радиостанцию и крикнул:
– Филиппов, это ты, Алеша? Ждешь? Молоток. Опергруппу на выезд в полном составе. Наш клиент только что на нарисовался на вокзале. Взял билет до Ярославля. Скоро отправление.
Девяткин поправил под мышкой кобуру, выскочил из номера, хлопнув дверью и, скатившись вниз по лестнице, выбежал из гостиницы с заднего крыльца, куда уже подкатили "Волга" с затемненными стеклами и фургон, набитый сотрудниками ОМОНа. Девяткин упал на переднее пассажирское сиденье и вытер платком влажный лоб.
– Трогай, только очень не гони, не на пожар едем, – сказал он водителю и обернулся к капитану Филиппову, сидевшему сзади: – Я хотел завтра сниматься с якоря и ехать обратно в Москву. Не могу же я тут до бесконечности держать группу и мух давить. Но задницей чувствовал, что этот чмошник где-то здесь пасется. Видимо, затевал какое-то паскудство, но сорвалось у него.
– Если так, то почему он не поехал в Ярославль на своем джипе?
– Побереги свои умные вопросы для жены, – поморщился Девяткин. – Рупь за сто, он уже загнал джип. Тем лучше. Но вряд ли он догадывается, что его новое имя нам известно. Ладно, нехай с ним... Действовать крайне осторожно. Оружие держать наготове. Стрелять без предупреждения, чтобы сразу и наповал. Как только он окажется в зоне прямой видимости.
– Но по инструкции...
– Если ты так любишь инструкции, пиши рапорт о переводе в другое подразделение, где не стреляют, – ехидно посоветовал Девяткин. – Иди в завхозы: будешь уборщицам туалетную бумагу выдавать и мыло. Это для тебя хороший вариант. Лучший.
– Я только сказал...
– А ты помолчи, сойдешь умного, – Девяткин пренебрежительно хмыкнул: – Инструкция, мать твою. Огородников стреляет быстрее, чем ты глазами хлопаешь. Нейтрализуем его, глядишь, кому-то жизнь спасем. Да и мне, когда эта тварь сдохнет, меньше бумажной работы.
Машина, совершив крутой разворот, помчалась по широкой прямой улице к вокзалу.
* * *
До пивной оставалось всего несколько шагов, когда Кот услышал за спиной автомобильный гудок. Обернувшись, он увидел свой бумер. Из него вылезла улыбающаяся Дашка. Она подошла к Коту и сказала как ни в чем не бывало:
– Там у Китая пожар случился, но твой бумер удалось спасти. Не без моего участия, прошу заметить. В салоне твой костюм, ботинки и все такое. Бери и пользуйся.
– Я смотрю, где бы ты ни появилась, происходят всякие катаклизмы: пожары, ДТП или насилие над личностью.
Кот, давно попрощавшийся с бумером, рад был снова стать его хозяином. Вот тебе и Ярославль. Да, старая жизнь не отпускала от себя далеко. Вот и тачка, и костюмчик. Неплохо для человека, пульнувшего последние рубли на билет в плацкартном вагоне.
– И это все, что я заслужила?
– Спасибо тебе, – улыбнулся Кот, – большое человеческое спасибо.
– На здоровье. Я только возьму из машины сумку с ноутбуком, – сказала Дашка. – Там еще на заднем сиденье акваланг Я сейчас налегке: временные трудности с квартирой. Поэтому оставляю тебе на память от меня и от Кольки баллоны и костюм для подводного плавания. Носи на здоровье.
– Еще раз спасибо, хотя два костюма в моем положении – непозволительная роскошь. Ну, что... Садись, покатаемся.
– Нет, я уж как-нибудь сама.
Дашка нырнула в салон, вытащила сумку с ноутбуком. Поправила на плече ремень и, помахав лапкой, смешалась с потоком пешеходов. Кот смотрел ей вслед, боясь потерять из вида. Он был уверен, что Дашка просто так не уйдет, она обязательно вернется, потому что какие-то очень важные слова, возможно, главные слова, еще остались несказанными.
Завязавшиеся отношения, эта хрупкая взаимная симпатия могла переродиться во что-то большее, в чувство совсем иного рода. На фраерском языке это называется любовью или чем-то в этом роде. Сказать по блатному, что Костя Огородников приторчал к этой девчонке, тоже не совсем правильно. Они слишком мало знакомы, почти не знают друг друга.
79 
