Особенно,... 
67 
– Мне нужен Алексашенко Игорь Павлович.
Литвиненко раскрыл милицейское удостоверение, пару секунд подержал его перед носом хозяина квартиры. За это короткое время Алексашенко успел разобрать лишь фамилию милиционера и звание, подполковник.
– Это я, проходите.
Хозяин пропустил милиционера в квартиру, закрыл дверь. Литвиненко не снял ботинки, лишь скинул плащ, по-хозяйски прошел в комнату и сел за стол. Алексашенко не ждал ничего хорошего от этой встречи. Он слегка волновался и гадал про себя, по какому поводу его беспокоит милиция. Но так и не пришел к окончательному мнению. Из-за неуплаты алиментов первой жене? Или второй жене? Так он, Алексашенко, уже два года числится безработным. С него алименты взять, как с попа сдачу. А может, дело посерьезнее?
– Попрошу паспорт, – сдвинул брови Литвиненко. – И сядьте, не маячьте, как маятник, перед глазами.
Алексашенко, больше не чувствовавший себя хозяином в своем доме, опустился на краешек стула. Он шмыгнул разбитым носом и сделал скорбное лицо. Мол, видите, как меня разрисовали, а вы: паспорт. Но милиционер попался не из жалостливых. И вообще, этот мент с бритой налысо шишковатой головой порождал в собеседнике ощущение близкой мрачной угрозы.
– Паспорт, – повторил Литвиненко.
– Понимаете ли, я подвергся бандитскому нападению, – Алексашенко слегка шепелявил. – Это произошло несколько дней назад в ресторане «Утопия». Точнее в туалете. Я закрылся в кабинке, ну, понятно… Вдруг один молодой недоумок выбил дверь ногой. Он набросился на меня. И вот. На верхнюю губу два шва наложили.
Алексашенко показал на свое лицо. Задрал верхнюю губу, обнажая то место, где некогда торчал передний зуб.
– А затем, когда я отключился, этот гад обобрал меня дочиста. Деньги, паспорт. Золотую цепочку с крестом снял с шеи. И на себя напялил. Все забрал. Вроде как в наказание. Приревновал к одной девке из кордебалета. Ее ухажер.
– Вы в милицию заявлял? – спросил Литвиненко. – Телесные повреждения средней тяжести как-никак.
Алексашенко покачал головой.
– Не до этого было. Там в кабаке как раз в это время стрельба началась, какая-то бандитская разборка. Завалили одного парня возле бара. Короче, я взял такси и поехал домой. От греха подальше. А то привлекут под горячую руку. И потом доказывай, что не связан с этим убийством. Решил, что сам разберусь.
– Имя, фамилия нападавшего вам известны?
– Я навел справки. Это Рогожкин Николай. Он всю дорогу в этом кабаке отирается. Рогожкина многие знают. Его подружка Светка Мамонова там работает. Каждый день в кордебалете задом крутит.
Алексашенко неожиданно поднялся, давая понять, что разговор уже подошел к концу. Он оделся, вышел из квартиры, за порогом обернулся.
– Если ты обманул меня хоть в самой малости…
– Что вы, упаси Бог, – Алексашенко прижал руки к груди и выпучил глаза. – Как можно? Ни словом не соврал. Я ведь не идиот.
– Очень сомневаюсь, – процедил сквозь зубы милиционер.
– Я разбираюсь в людях, – тараторил Алексашенко. – Понимаю, кому можно соврать. А с кем, как на духу… Как на исповеди…
– Если ты меня обманул, – продолжил подполковник, – тогда мы увидимся еще раз. И тебе на морду наложат столько швов, что ты их за день не сосчитаешь. А новые вставные зубы придется покупать крупным оптом.
– Господи, да я…
Подполковник больше не слушал. Он сел в лифт и нажал кнопку первого этажа, забыв о существовании Алексашенко.
Оставшись один, Алексашенко обнаружил, что после встречи с милиционером у него трясутся колени. Успокоившись, он долго расхаживал по квартире, решая головоломку: с какой целью приходил к нему на квартиру подполковник милиции, настроенный весьма и весьма решительно. Приходил поинтересоваться судьбой выбитого хулиганом зуба? Или состоянием здоровья Алексашенко? Это даже не смешно.
Скорее всего, этот Рогожкин, отъявленный подонок и отброс общества, уже воспользовался паспортом Алексашенко. Учредил какую-нибудь фиктивную фирму. Кого-то кинул по крупному. Или замочил, с него станется. И оставил паспорт на месте преступления, словно визитную карточку. Хотел пустить ментов по ложному следу. Но те разобрались. Слава Богу.
* * *
Дорога к дому сельского учителя оказалась долгой. Шли гуськом, Акимов первый, за ним Величко. Замыкал шествие Рогожкин, который впотьмах то и дело спотыкался, и даже пару раз упал. Проткнул выброшенную вперед ладонь острыми шипами разросшийся колючки.
67 
