Последние отзывы

  120  

Дэвис ответил, не задумавшись ни на секунду:

– Готовы. Посольская машина будет ждать вас завтра в условленном месте.

– Прекрасно. Но завтра – это слишком рано. Мне нужно два дня, чтобы закруглить все дела в Москве, кое-что подчистить. Понедельник – это меня устраивает.

– Хорошо. Машина будет в понедельник. Желаю успеха.

Дэвис снова замолчал. Медников подумал, что связник на этот раз искренен в своем чувстве. Впрочем, черт не разберет, какие процессы происходят в его башке. Понять англичан трудно. Если долго раздумывать о парадоксах их национального характера или складе мыслей, запросто с ума спятишь или сам превратишься в англичанина, что вообще-то одно и то же.

Медников остановился. Дэвис тоже встал, выставил вперед правую ногу и вытащил руки из карманов.

– Дальше я пойду один, – сказал Медников. – А вы возвращайтесь обратно.

– Все будет нормально, – подбодрил Дэвис. – Возможно, через два-три года, когда русская разведка переварит известие о вашем бегстве, пройдет эмоциональное потрясение, мы сможем поставить вопрос о воссоединении вашей семьи. Супруга сможет выехать к вам в Англию. Русские разрешат, так уже бывало.

– На кой черт, скажите, ей куда-то выезжать? Чтобы она, прилетев в Лондон, затеяла со мной бракоразводный процесс, оттяпала половину денег, что вы положили на мой счет? И пропила деньги в ваших кабаках? А потом вернулась ко мне с протянутой рукой просить на опохмелку?

– Но я думал…

Медников чуть не рассмеялся.

– Вы думали… Так вот, чтобы вы больше не думали. Моя супруга умрет от инфаркта завтра днем. Ее тело пролежит в квартире до среды и будет обнаружено домработницей. Потому что домработница приходит в среду. Я ведь сказал, что должен закончить кое-какие дела. Смерть жены – одно из таких дел.

– Но почему? Я не понимаю…

– Что тут понимать? На днях я оставил открытым сейф в своем домашнем кабинете, вышел из комнаты. Это моя ошибка. Когда я вернулся, эта стерва сунула туда свой нос. Она видела крупную сумму денег, которую я должен был передать Ермоленко. Но это так, семечки. Главное, она видела мой английский паспорт. Наверняка запомнила имя. Когда я исчезну, контрразведчики первым делом допросят жену. А она не станет меня выгораживать. Отыграется за все плохое, что видела от меня в жизни. Сейчас Любка думает, что этими бабками и заграничным паспортом меня снабдили на работе в СВР. Ну, для какой-то секретной операции, для какого-то дела. И в прежние времена случалось так, что я хранил дома крупные суммы наличными. Короче, она ничего не заподозрила. Но все изменится, стоит мне только бежать. Теперь понимаешь?

Дэвис не смог скрыть чувств, у него было такое выражение лица, будто прогуливаясь, он ненароком наступил на дохлую, тронутую разложением крысу. Медникова неожиданно разозлила эта брезгливая гримаса. Это показное чистоплюйство. Он весь в белом, а тебе лопатой дерьмо кидать…

– И все-таки эта жертва… По большому счету она не имеет смысла.

– Слушай, Ричард, какого хера ты из себя корчишь? – Медников сжал кулаки в карманах плаща. – Ты что, мать твою, благородных девиц учил манерам? Ты разведчик или сопля на заборе?

Дэвис заглянул в глаза собеседника и невольно отступил на шаг. Показалось, ещё секунда и Медников влепит кулак ему в морду.

– Я, ну… Я не знаю.

– Ты думал, что яд, который я забрал в Пярну, нужен для того, чтобы поморить тараканов на кухне? С какой целью ты передавали мне ту штуку? Ну, ответь.

– Я не знаю… Но почему?

– Потому что она моя жена. Моя. Этого достаточно. А теперь счастливо оставаться, умник.

Медников на прощание махнул рукой и быстро зашагал к станции.

Лиссабон, район Граса. 31 октября.

Под вечер Колчин, уставший от гостиничной духоты и скверного характера Джейн Уильямс, устроился в таверне «Бенфика». Выбрав столик у окна, он дождался официанта, немолодого мужчины в ярко красном фартуке, заказал катаплану, густую похлебку из волчьего окуня, макрели и других сортов рыбы, жареные на деревянном угле сардины с овощами и бутылку домашнего вина.

Интерьер таверны, просторного зала, свод которого подпирали две каменные колонны, был решен в старомодном стиле. Посетители, в основном не туристы, а местные жители, собиравшиеся здесь по выходным послушать песни под португальскую гитару, сидели за самодельными прямоугольными столами, сбитыми из толстых струганных досок, мягкие стулья заменяли некрашеные табуретки. Стены из природного камня, побеленные известью, подкрашенной синькой, украшали засиженные мухами репродукции картин из старинной жизни: рыбаки сушат сети на берегу моря, тореадор протыкает шпагой свирепого быка. Вместо люстры под потолком подвесили на цепях огромное деревянное колесо от арбы или телеги, по ободу которого укрепили два десятка ярких лампочек.

  120