Особенно,... 
35 
— Вы думаете, они шпионят?
— Именно так. Все следят друг за другом, а самый опасный человек — барон Хагер. Вы еще не слышали о нем? Он возглавляет секретную службу Вены и считается правой рукой императора Франца. Ему цены нет на этом конгрессе!
— Но какие важные сведения могут узнать слуги?
— Нельзя быть такой доверчивой, — холодно сказал Ричард. — Представьте, что может сделать шпион барона Хагера, если будет беспрепятственно подслушивать и подглядывать за мной в Хофбурге, знать все, что я говорю, делаю, даже думаю. Это нанесет вред мне и моей стране.
Он заметил, что, слушая его, Ванда нервно сплетала пальцы, отвернувшись в сторону.
— Только не переживайте так, — с притворной бодростью заметил он. — Я принял все меры предосторожности против барона Хагера. Меня окружают только преданные мне люди и друзья, которым я полностью доверяю.
Ванда как-то странно вскрикнула и повернулась к нему. Но, взглянув на его маску, словно что-то вспомнила и опять отвернулась.
— Вы хотели что-то сказать?
— Нет… ничего.
— Вы уверены? Мне казалось, вы хотели мне что-то сообщить.
— Нет, нет, вы ошибаетесь!
— Как глупо с моей стороны что-то выдумывать! Обычно я не бываю столь невнимательным. Хотите еще вина?
— Нет, спасибо. Я действительно должна идти. Она была очень бледна.
— Мне думается, вам не понравился сегодняшний вечер, — тихо сказал Ричард.
— Мне было очень приятно снова увидеть вас.
— Я думал, мы будем счастливы здесь. Слышите музыку? Мне кажется, звучит еще один волшебный вальс.
— Нет, это другой вальс, — решительно возразила она.
— Мелодия или очарование?
— Не знаю. Мне пора. Благодарю за веер и за то, что вы пригласили меня сюда. Разрешите мне уйти.
— А если я не позволю?
Она резко обернулась и с недоумением посмотрела на него. Как ни хотелось побольнее уколоть Ванду, доброе сердце не позволило ему быть жестоким с девушкой.
— Я только хотел сказать, что нам не удалось так хорошо побеседовать, как вчера.
— Это оттого, что сегодня все какое-то другое.
— И мы тоже?
— Не знаю, — жалобно прошептала она. — Может быть, эта комната… А может быть… и мы.
Ричард вдруг понял, что не может позволить ей уйти в таком настроении. Он оправдывал себя тем, что выполнял приказ царя, но он не мог видеть ее такой несчастной и растерянной. Если она и играет сейчас, то это блестящая игра, которая может принести славу любому театру.
— Останьтесь еще на пять минут, — взмолился он. — Доставьте мне эту радость. К тому же ваша карета еще не готова.
Он видел, что она очень хочет верить ему. Она присела, и он, наклонившись к ней, сказал совсем другим тоном:
— У меня очень плохой день сегодня. Я узнал новость, она меня очень огорчила. Мне сообщили, что человек, которому я безоглядно верил, оказался не тем, за кого себя выдавал. Простите, если я заставил вас страдать.
— Мне жаль, что вы так огорчены. Это действительно самое ужасное, когда тебя предают близкие люди.
— Откуда вам это известно?
— Со мной было так однажды, и я никогда не смогу забыть этого.
— Да, вы правы. Разочарование очень больно ранит. Но давайте не будем говорить об этом.
— Тогда о чем же? — спросила Ванда.
— О вас.
— Но мы все время говорили обо мне. Это скучно. Расскажите мне лучше о России.
— Что вы хотите знать? Намерения России в отношении Польши? — В его голосе отчетливо слышалась злость.
Ванда кротко вздохнула.
— Мне кажется, не стоит продолжать. Как вы думаете, карета уже ждет меня? Может быть, позвонить или спросить кого-нибудь?
— Да, сейчас. Когда я снова вас увижу?
— Вы хотите увидеть меня после сегодняшней встречи?
— А что произошло сегодня?
— Я не могу сказать определенно. Просто… все не так. Разве вы не почувствовали этого? Мы словно сердиты друг на друга. Вчера — по-другому. Я думала, что могу считать вас своим другом. Конечно, это было самонадеянно с моей стороны…
— Вы и были моим другом вчера, — согласился Ричард.
— А сегодня?
— И сегодня тоже, — торопливо, но неуверенно сказал он.
Ванда безнадежно развела руками.
— Вы чем-то очень расстроены. А поскольку я не знаю чем, я не могу вам помочь. Может быть, все уладится, когда мы встретимся в следующий раз?
— Когда это будет? — нетерпеливо спросил Ричард.
35 
