Особенно,... 
47 
Царь лежал на своей узкой походной кровати, прикрытой, однако, соболиным одеялом. Поблескивал его зеленый парчовый халат, а бриллиант на руке отбрасывал блики на окружающие предметы каждый раз, когда он переворачивал страницы своей потрепанной Библии.
Княгиня подошла и, изящно склонившись перед Александром, присела рядом.
— Мне хотелось бы поговорить с вами, ваше величество.
— О чем? — Вопрос прозвучал довольно резко и отчужденно.
— О вас… Мы так беспокоимся о вас, ваше величество, и мы все так огорчены состоянием вашего духа!
Александр задумчиво перевернул страницу и вслух прочел отрывок о том, что придет время, когда враги будут побеждены.
— Все ваши враги погибнут, только не дайте погибнуть вашим друзьям, — успокаивала его Екатерина.
— О каких друзьях вы говорите? — воскликнул царь. — Я никому не доверяю!
— Может быть, вы требуете слишком многого от тех, кого любите? — мягко заметила Екатерина. — Не забывайте, ваше величество, что им трудно сравниться с вами по силе духа и тела.
— Да, это правда, — согласился царь.
— А женщины вообще, как и я сама, слишком слабы и глупы. Не стоит судить их строго.
— Но есть вещи, которые невозможно дольше терпеть.
Он подумал о Марии Нарышкиной, поняла Екатерина. Необходимо отвлечь его от этих мыслей.
— Графиня Зичи недостойна вашего внимания, государь.
— Она прекрасна, — возразил Александр. — Но… она любит князя Меттерниха! Что же он за человек, если ни одна женщина не может устоять перед ним?! Кстати, и вы, княгиня, говорят, тоже не смогли отвергнуть его?
Екатерина передернула плечами.
— Что ж, в нем было что-то такое в свое время, возможно какая-то особая привлекательность.
— Она любит его, — повторил царь. — Она сама призналась мне в этом.
— Но ведь она не единственная женщина в Вене!
— А кто я, по-вашему? Почему мне достается только то, что уже не интересует его?!
Он отложил Библию и опустил ноги на пол.
— Меттерних преследует меня! Я не могу избавиться от этого чувства: куда бы я ни шел, что бы я ни делал, он, как дьявол, держит в руках мою душу. Я хотел быть с Юлией, хотел ее для себя… А почему бы и нет?! Я свободен, нет больше клятв, которые я давал Марии Нарышкиной. Она изменяет мне на каждом шагу, а я вновь и вновь должен ее прощать?! Я слишком долго терпел. Больше этого не будет!
В голосе Александра звучали истерические нотки. Он, не останавливаясь, шагал взад и вперед по комнате.
— Ваше величество, выслушайте меня. Я знаю способ, как отомстить обоим — Марии Нарышкиной и Клеменсу Меттерниху.
— Отомстить? — Царь остановился. Екатерина кивнула. — Говорите же, говорите скорее! — с нетерпением потребовал он.
— Не нужно так громко, — оглянувшись, прошептала она. — Кто знает, вдруг нас подслушивают?
Она поднялась и подошла к камину, где пылали дрова.
— Подойдите сюда, ваше величество. Давайте присядем здесь. Никто, кроме вас, не должен слышать то, что я скажу.
Александр повиновался и опустился в кресло. Екатерина пристроилась у его ног.
— В Вене есть кое-кто гораздо красивее графини Зичи, — тихо проговорила Екатерина.
— Сомневаюсь, — возразил царь. — Я сам назвал ее небесной красавицей и считаю самой прелестной из дам, присутствующих на конгрессе. Но что толку думать о ней? Меттерних опередил меня… Меттерних!
— Да, я знаю, — успокоила его Екатерина. — Но Меттерниха интересует еще одна особа — Ванда Шонберн.
— Это та девушка, с которой встречался Ричард? Что она из себя представляет? — поинтересовался царь.
— Значит, вы не видели ее? Она просто очаровательна, и я подозреваю, что она значительно дороже Меттерниху, чем Юлия Зичи или любая другая женщина.
— Меня не интересуют женщины Меттерниха, — раздраженно сказал царь.
— А если я скажу вам, что, используя одну из них, вы сможете нанести такой сокрушительный удар Меттерниху, какого он никогда в жизни не испытывал?
— Что вы имеете в виду?
— Ванда Шонберн — дочь Клеменса Меттерниха, — прошептала Екатерина.
— Вы уверены?
— Как никогда! — ответила Екатерина. — Один из агентов князя Волконского только что вернулся из ее родных мест в горах, где навел все справки. Девятнадцать лет назад Клеменс Меттерних отдыхал в их доме и познакомился с Карлоттой Шонберн. Когда вы увидите глаза Ванды, доказательств вам уже не потребуется.
47 
