Особенно,... 
66 
– Мама, – осторожно спросила она, – как ты думаешь, если два человека собираются пожениться, для них важно испытывать страсть друг к другу?
Мэй обернулась, выглядя удивленной, но затем улыбнулась.
– Боже мой, иногда ты даже более прямолинейна, чем твой отец. Почему ты спросила об этом?
– Я просто думала о браке и о любви.
– Эти двое должны будут идти рука об руку. Поэтому важно любить мужчину, за которого ты выходишь замуж. Но еще важнее иметь интересы, которые совместимы с его интересами. Что касается страсти, она не так необходима, как ты, возможно, думаешь. Страсть померкнет. Любовь навсегда останется, так же как и совместимость. Я ответила на твой вопрос?
– Отчасти, – задумчиво проговорила Адди. – Ты думаешь, что страсть это плохо, да?
– В некотором роде, да. Она ослепляет людей, и они не видят того, что на самом деле у них на сердце. Они гораздо больше прислушиваются к страсти, чем к разуму, а это плохо. Это пустая эмоция.
Адди была совсем не согласна, но держала язык за зубами и не спорила. Молча, Мэй снова повернулась к шкафу и достала платье, которое искала.
– Вот оно, Аделина. – Она положила его на кровать, и Адди подошла посмотреть.
– Это самое красивое платье, которое я когда-либо видела, – сказала она, благоговейно касаясь ткани. Бирюзовое платье переливалось и сияло в свете дня. Оно имело сердцеобразный вырез, рукава по локоть, отделанные кружевом, и искусно задрапированную юбку, украшенную вставками из газа и искусственными розами. Она не могла дождаться, когда примерит его.
– Если тебе нравится, то оно твое.
– Я влюбилась в него, – оживленно воскликнула Адди, и они обе хихикнули, когда она подняла его и пошла к зеркалу, приложив платье к себе.
– Ты будешь прекрасна в нем, с твоими медовыми волосами и этими чудесными карими глазами, – заметила Мэй, ее лицо сияло от удовольствия.
– Почему ты выглядишь такой счастливой? – со смехом спросила Адди. – Ведь это я надену платье.
Мэй подошла к ней и быстро обняла ее сзади.
– Я твоя мама. Я всегда счастлива, когда счастлива ты, милая. Разве я не говорила тебе этого раньше?
Странное чувство испытала Адди, когда увидела отражение их лиц в зеркале. На долю секунды она увидела маленького ребенка, позирующего перед тем же самым зеркалом в пышном платье, взятом из шкафа Мэй, но потом видение исчезло, оставляя ее дрожащей и потрясенной.
– Да, говорила, – прошептала она.
– Аделина, что случилось?
Адди медленно повернулась к ней, и что-то внутри нее встало на свое место, как недостающий кусочек мозаики. Внезапно Мэй стала ей такой знакомой, в отличие от того, что было раньше. Адди была ошеломлена близостью этого лица, приливом любви, который в один момент охватил ее сердце. Вид обеспокоенного лица Мэй вызвал другое видение, более ясное, чем первое. Адди увидела себя маленькой девочкой, рыдающей и страдающей от сознания своей вины, умоляющей Мэй простить ее.
Мама, мне жаль. Мне так жаль…
– Я просто вспомнила кое-что, – хрипло проговорила Адди, ее взгляд стал отсутствующим. – Давным-давно я взяла у тебя кое-что без разрешения. Золотой браслет, да? И…я потеряла его, да?
– Это все в прошлом.
– Но это было, – настаивала Адди.
– Да, но теперь это не имеет значения.
Но это было.
Воспоминания об этом было достаточно, чтобы заставить Адди поверить. Мэй – моя мать. Я знаю это она. У Адди защипали глаза, и она яростно вытерла их. Ее горло болело, когда она попыталась заговорить. Я столько лет хотела … никогда даже не надеялась…не смела надеяться.
Мэй протянула руки и раскрыла свои объятия, ее лицо омрачилось от беспокойства.
– Что? Что случилось?
Адди положила голову на ее мягкое плечо, дрожа от переполнявших ее эмоций.
– Ничего. Совсем ничего, мама.
* * * * *
Все пространство вокруг дома Фанинсов роилось людьми, животными, повозками. Дом больше походил на гостиницу, чем дом, пусть даже и достаточно большой, чтобы разместить бесчисленных гостей и посетителей. Свадьба должна была состояться завтра утром, после барбекю сегодня днем и вечеринки вечером, дальше гостей ждали танцы и еще два дня празднеств.
— Я не ожидала, что будет так много людей, — прошептала Адди Каролине, которая сухо рассмеялась.
— Похоже, миссис Фанин пригласила несколько сотен из своих самых близких друзей. Я полагаю, она решила, что эта толпа меньшее зло, чем обвинение в скаредности. Прием там, на веранде. Это необходимый компонент всех гуляний. Ты хотела бы мило ворковать с пятью сотнями человек одновременно? Это то, что я называю гостеприимство.
66 
